центре…
Для удобства Кэшел оперся на посох. Из наконечника вырвалось голубое пламя. Это удивило его, но не слишком. Он уже знал, дело в этом проклятом месте.
— Помнишь, как мы выручили принцессу Арию из башни? — спросил он Захага.
— Помню, — ответил тот. Довольно бодро ответил.
Кэшел подумал, что над головой светит солнце, но свет мало напоминал солнечный. Теней не было вовсе, от этого трудно определялось расстояние.
Кэшел чуть ли не бегом припустил к основанию башни из света.
— Ух ты! — вскричал он.
Его настроение заметно улучшилось. По крайней мере, какой-то результат. Шанс изменить что- нибудь.
Кэшел потрогал колонну левой рукой. Прямая и гладкая — почти как посох в его руке. Нижняя часть не толще деревьев, какие Кэшел валил в лесу, но вершина заканчивается шаром. Отсюда видно лучше. Небо бледное.
Даже Захаг выглядел заинтересованным. Он понюхал основание колонны, пробежал пальцами по поверхности.
Кэшел почувствовал ритм. Заклинание. Может быть, Теноктрис, сохраняющая для них проход открытым.
А может, и не Теноктрис вовсе.
— Ну и что, ты думаешь, нам удастся туда взобраться? — спросил Кэшел, качая посох в руках. Он оглянулся: сзади был только Захаг.
— Здесь пятьдесят футов, — пробормотал примат. — Десять твоих шагов, старший. Или десять размахов рук.
— Э… — Кэшел не нашелся, что сказать. Он мало понимал в этих терминах.
— Мне не залезть на вершину, — сообщил Захаг. — Правда, я мог бы подержать посох.
— Я был бы тебе крайне за это признателен, — ответил Кэшел. — Похоже, наверху есть окна и, может быть…
Конечно, даже если королева находится внутри, Кэшелу вряд ли удастся схватить ее. Но других идей у него попросту не было, а Захаг тоже ничего не предлагал.
Узор начал складываться воедино. Кэшел почувствовал: скоро настанет время для него внести свой кусок в мозаику.
Примат подпрыгнул, обхватил колонну на высоте головы Кэшела. Кэшел мог поднять его выше, используя в качестве опоры посох, но если тот не ухватится крепко, то для него будет опасно свалиться с такой высоты.
Но Захаг крепко схватился. Он вытянул руки и ноги на всю длину и стал похож на паука, поджидающего добычу в сердцевине цветка. Сцепив руки и ноги друг с другом, он стал продвигаться выше, и выглядел так, словно лезет по стволу обычного дерева. Кэшел опять слышал его бормотание, но ничего: главное, работа.
— Дузи, помоги Захагу, если можешь, — прошептал Кэшел. Он обозревал горизонт, дабы удостовериться, что им ничего не угрожает. — Он помогает мне, а своих Богов у него нет, так что ему некому даже помолиться.
— Я уже здесь, старшой! — позвал Захаг. — Я забрался.
Примат подтянулся туда, где колонна расширялась, и голосом, полным страха, прошептал: — Я вижу…
Захаг сделал такое, что Кэшелу казалось невероятным: он держался за колонну одними задними ногами и оторвал передние лапы, чтобы уцепиться за ту часть башни, которая раскачивалась, как головка одуванчика. Все равно что муха, разгуливающая по потолку.
Захаг весил почти столько же, сколько человек. Если упадет с такой высоты…
— Я вижу женщину! — возбужденно закричал его мохнатый приятель. — Нет, девушку! У нее светлые волосы, и она машет…
Он отклонился назад, лапы его оторвались. Реакция у примата была великолепной: будь там хоть малейший выступ, он обязательно зацепился бы за него. Но выступа не было, только гладкая поверхность, и он заскользил вниз. На лету он умудрился несколько раз ухватиться за колонну и перевернуться в воздухе.
Кэшел опустил посох, пытаясь прикинуть расстояние. Отошел на шаг в сторону. Есть небольшой риск для него самого, но разве может он сравниться с чувством безысходного отчаяния, когда просыпаешься в холодном поту: я не спас друга!
Посох упал, ударившись о землю, посыпались голубые искры. Кэшел поднял руки, глядя наверх. Уж здесь-то нечего бояться, что его ослепит солнце.
Юноша присел, согнул колени и локти — это позволит спружинить и не выронить драгоценную ношу.
— Аааа! — раздался вопль Захага, и обезьяна мешком плюхнулась на руки товарищу. Кэшел прижал его к груди и, закружив, вместе с ним упал на землю.
Они удалились от башни на несколько шагов. Кэшел не спускал примата с рук. Захаг что-то бормотал в облегчении — значит, все в порядке. Вот только Кэшелу немного досталось: он угодил себе локтем в живот, когда ловил мохнатого друга.
Кэшел поднялся на ноги и вернулся к своему посоху. Заклинания стали слышны сильнее. Но было совершенно непонятно, откуда они доносятся. Правда, Кэшела это мало интересовало. Он уже понял, как действовать дальше.
— Это королева? — спросил Захаг. Он так и подпрыгивал от радости, что остался жив. — Если там королева, старший, ты собираешься выкурить ее оттуда?
— Не думаю, что это королева, — ответил Кэшел, проверяя оба конца посоха. — Я собираюсь куда-то пробиться, Захаг. Пока сам не знаю, куда, поэтому тебе придется пробежаться вперед и посмотреть, все ли чисто в туннеле.
Кэшел провел рукой по всей длине посоха, убедиться, что на нем нет трещин: все-таки ударился о каменный пол. Посох цел, и это хорошо.
Кэшел начал вращать посох над головой. Медленно перебирая руками, еще и еще…
Полетели голубые искры, образуя кольца, зависающие в воздухе даже после того, как Кэшел менял угол вращения. При этом раздавался скрип — словно смех невидимого старика.
Кэшел тоже смеялся и так, смеясь, обеими руками и всем телом нажал на рукоятку, когда посох был в воздухе, собрав всю силу для удара.
Мир вокруг стал белым и безмолвным. Даже пение заклинаний прервалось на несколько мгновений. Кэшела отбросило назад. Он не мог подняться, не мог даже моргать, столь велико было охватившее его изнеможение.
Вокруг все трещало, почва ходила ходуном. От стены откололся кусок камня, и из дыры плеснуло раскаленной лавой.
Все рушилось. Захаг разинул рот, потом закрыл. И начал вопить — вот только крики его заглушал грохот.
Алый свет наверху колонны погас, она стала обыкновенным камнем. Вместо узкого ствола шахты и расширяющегося шара наверху, Кэшел лежал на каменистой почве с обугленной травой у подножия вулкана, у ног громадных размеров статуи. Грубой работы статуя изображала нечто, отдаленно напоминающее человека, держащего в руках каменный шар с прорезанными в нем отверстиями.
Двое людей бежали по неприветливой каменистой земле к Кэшелу. Один — огромный, костлявый, со здоровенным копьем, второй — среднего роста, со сломанной рукой; в здоровой же у он стиснул длинный нож, загнутый, как ястребиный клюв.
Магический рубиновый свет исчез, сменившись обычным заревом пожара. Кругом все трещало, горело и плавилось.
Из одного из отверстий в шаре, который держала гигантская статуя, показалась девичья фигурка с длинными светлыми волосами. Она пыталась выбраться наружу, цепляясь за выступы пальцами рук и босых
