Гуль поднял голову и издал тот самый пронзительный крик, который они слышали раньше. Вблизи эффект был ошеломляющий: будто звук трубы, перекрывающий рев разъяренного быка. Издалека ему ответили.
Снабженные когтями руки монстра доставали почти до земли. Сейчас в одной из них он держал тушку кролика, а второй пытался выковырять полу пережеванные кусочки плоти у себя из зубов. На пузе у него колыхалось три пары молочных желез – это была самка.
Увидев людей, она выронила на землю кролика и гнусно ухмыльнулась. Шарина обеими руками сжала рукоятку пьюльского ножа. Ее единственный шанс – в стремительной атаке, бежать в подобной ситуации бесполезно.
Сбоку раздался свистящий звук, но девушка не посмела оторвать взгляд от чудовища. Если она правильно выберет момент, то, возможно, сумеет вы…
Гулиха прыгнула. В тот же миг раздался глухой чавкающий звук – такой случается, если ножом рубануть со всему размаху по дыне.
Безволосый череп монстра мотнулся в сторону и смялся. Шарина успела заметить, как одна из пирамидок Далара, вращаясь, полетела в сторону гулихи.
В следующее мгновение птица перехватила цепочку и, намотав ее дважды вокруг запястья, рванула обратно. Пирамидка описала сверкающую дугу над головой девушки и вернулась к хозяину.
Гулиха приземлилась рядом с Шариной и тут же, беспорядочно молотя в воздухе руками, отпрыгнула обратно. Однако оказалась недостаточно проворной – еще один проблеск в воздухе, пирамидка вонзилась ей в левую икру и снова вернулась обратно. Чудовище повалилось на землю, продолжая дергаться и брыкаться всеми четырьмя конечностями.
Страшные челюсти разомкнулись, обнажив клыки длиной в мизинец Шарины. Язык и слизистая у нее были противного белого цвета, с синими прожилками. Дыхание с бульканьем вырывалось из горла, тело изогнулось дугой, руки-ноги молотили по земле. Затем тело обмякло.
Девушка наконец перевела дыхание. Руки у нее так тряслись, что она даже не сумела засунуть нож в ножны. Так и стояла с ним в руках, изучая длинную царапину на ноге. В принципе не страшно, но – принимая во внимание ужасное состояние зубов монстра – лучше бы сразу обработать рану.
Она бросила мимолетный взгляд на своего телохранителя, выдохнула:
– Отличная работа, Далар.
– Рад оказаться полезным своей госпоже, – ответила птица. Триумф в голосе умерялся нарочитой простотой слов. Затем Далар добавил: – Раньше я не встречал такого существа.
– Я тоже, – ответила Шарина. – Хотелось бы протереть этот порез щавелем, а затем поискать паутину для перевязки. Ноннус всегда…
В это время снова раздался знакомый вой – не так уж далеко. Ему ответил еще один – подальше. До того как эта перекличка закончилась, к ней присоединились голоса по меньшей мере дюжины гулей. Большинство из них доносилось откуда-то с юга, но не все. Некоторые твари явно находились совсем близко.
– Порез может подождать, – мгновенно решила Шарина. И они бросились бежать в северном направлении.
Кэшел слышал пение Элфина, хотя и не мог разобрать слов. Может, оно и к лучшему, подумал он.
Он утрамбовал последние кедровые орешки на левой ладони, смахнул скорлупки на землю и поднялся. Старательно пережевывая ядрышки, задумался, удастся ли продержаться на них как на основном продукте питания. Вкус не слишком приятный – отдает живицей, но вполне съедобно. Что-то же надо есть в Подземном Мире.
– Лес кажется совсем тихим, – пожаловался он кольцу – Только Элфина и слышно. Здесь всегда так?
– Обитатели этого уровня боятся тебя и прячутся, – ответил Криас. – Они выйдут, когда ты удалишься.
– Ага, – кивнул Кэшел. – Но правильнее сказать, что они боятся тебя.
– Это одно и то же, глупый пастух.
– Вовсе нет, – возразил юноша.
На всякий случай он улыбнулся кольцу – желая показать, что ничего не имеет против него, просто не согласен с последним утверждением.
Кэшел крутанул в воздухе своим посохом, затем оглянулся в ту сторону, откуда доносилось пение, и крикнул:
– Эй, Элфин! Иди ко мне сюда, если хочешь. Я тебя не трону!
Музыка на мгновение смолкла, затем снова возобновилась. Но не приблизилась.
– Ты знаешь, он ведь не стал нападать на меня вместе со своими одноплеменниками, – сообщил Кэшел демону и сам поморщился: с какой стати он оправдывается? Но продолжил: – К тому же умеет петь и играть, правда ведь?
– Его соплеменниками? – подавился от смеха Криас. – Балда! Это ты его соплеменник! Лесные Люди похитили его еще из колыбели. Разве ты не слышал, о чем он пел?
– Ну, мало ли о чем поют, – пожал плечами юноша. – Бабушка Бриса тоже, бывало, пела о своей любви за горами, за морями. Или о сероглазом юноше, без памяти влюбленном в нее, ну и прочее такое. Хотя я уверен, никто не любил ее, с тех пор как умер ее муж – еще до моего рождения.
Демон кольца вздохнул – не так театрально, как обычно.
– Да, но с Лесными Людьми все по-другому, – сказал он. – Они сложили эту песню после того, как убили
