светившуюся на голове вместо волос, выглядел он молодо. На незнакомце была шерстяная туника плотной вязки, черного цвета, с белой поперечной полосой на груди. Застывшее его лицо не выражало ни злости, ни волнения, ни других чувств, которые свидетельствовали бы о том, что мужчина готов выйти из себя, если что-то пойдет не так, как ему хочется.
— Ты здесь главный? — спросил он у прораба. — Ты всем этим заправляешь? Хочу купить эту груду камней. Я заплачу…
Рабочие лишь перевели взгляды с незнакомца на Теноктрис и Кэшела — ситуация грозила измениться не в их пользу.
Кэшел опустился на корточки и сел на камень, зажав его между ног, вместо того чтобы бросить назад в кучу булыжников. Затем вновь встал, крепко сжал посох в руках и стал ждать, что будет дальше.
Незнакомец взглянул на Кэшела и Теноктрис. Потом перевел взгляд на кусок статуи и поднял глаза.
— Полагаю, ты взял то, что принадлежит мне, парень. — За его вежливым обращением ощущался гнев. — Если не возражаешь, я заберу камень.
— Это не твое, — ответил Кэшел. Теноктрис стояла за его спиной, но он не знал, где именно. Молодой человек надеялся, что волшебница поняла, как обострилось положение и к чему это может привести. — Я купил его, честно заключив сделку.
— Ну что ж, — произнес незнакомец и, оценивающе посмотрев на Кэшела, достал кошель из-за шелкового пояса. — Тогда я его перекупаю.
— Нет, — хрипло сказал Кэшел. Руки его слегка дрожали от бездействия. Ему хотелось ударить незнакомца посохом в лицо и, схватив статую, броситься наутек.
Незнакомец извлек три золотые монеты и покрутил их в красивых ухоженных пальцах, чтобы всем было видно.
— Посмотри на это, приятель, — сказал он. — Они будут твоими, если ты мне отдашь кусок старого мрамора.
— Нет. — Кэшел чувствовал, что, если не отступится, случится беда, но не мог отказаться от камня, хотя и понимал, что нельзя держать статую в руках, так как незнакомец может наброситься на него с ножом.
Однако, вместо того чтобы напасть на Кэшела самому, незнакомец принялся перебрасывать золотые монеты с ладони на ладонь на глазах у прораба.
— Принесите мне тот кусок мрамора, — громко, чтобы его слышали все рабочие, сказал он, — и золото ваше. Каждый получит по монете!
Прораб нахмурился еще сильнее, чем раньше. Лоб его испещрили глубокие морщины. Стоявший рядом с ним долговязый рабочий со шрамом на лице схватил столб, поддерживающий строительные леса, и сделал шаг вперед.
— Анзи, Блем… — окликнул он своих приятелей. — И вы, ребята. Тут хватит денег, чтобы обеспечить нас на всю жизнь.
— Ты прав! — прошипел прораб и потянулся за молотком. Кэшел сделал шаг вперед и замахнулся посохом, целя в живот. Заметив это, прораб попытался отскочить. Он был не слишком проворен, но, возможно, этот прыжок спас ему жизнь. Ударом бедолагу отбросило к печи для обжига. Прораба стошнило съеденным завтраком и выпитым вином. Ударь Кэшел чуть сильнее, наружу вылезли бы и кишки.
Незнакомец проворно нырнул за кучу битого камня. Кэшел не обращал внимания ни на него, ни на кричавших зевак. Может, на крики и прибежит городская стража, но Кэшел на это не очень-то рассчитывал и не мог предаваться пустым надеждам, когда жизнь Теноктрис и его собственная находились под угрозой.
Рабочий, державший столб, ударил им Кэшела. Бамбуковая палка послужила бы нападавшему хорошим оружием, если бы тот умел с ней обращаться. Кэшел блокировал удар металлическим наконечником посоха, а другим концом ударил рабочего в бок. Хрустнули ребра.
Увидев это, двое других, не решавшихся лезть в драку, бросились наутек. Обернувшись на бегу, один из рабочих кинул в Кэшела резец, использовав его как дротик. Тяжелый бронзовый инструмент попал юноше в правое плечо. Бросок был сильным, но особого вреда Кэшелу не причинил — этот резец не расколол бы даже дерево, не говоря уж о камне.
Сжав посох обеими руками, Кэшел вскипел от злости. Рабочий пронзительно закричал и попытался спрятаться от удара за спину приятеля, державшего в руке, будто факел, тяжелый деревянный молоток.
Подставив спину под удар, несчастный тут же запросил пощады. Что, в Вэллисе никто не знает, как сражаться? Кэшел ударил рабочего по пальцам, чтобы тот отпустил рукоять молотка, потом вырвал инструмент из сломанных пальцев и забросил в телегу.
Кэшел пнул ногой скорчившегося отболи строителя, и тот отполз в сторону, а юноша повернулся к тому, кто метнул в него резец. Он не был кровожадным человеком, но его беспокоила боль в плече.
От испуга рабочий запутался в своем фартуке и повалился на леса. Кэшел замахнулся посохом, удар которым стал бы для противника смертельным, затем скорчил гримасу и вместо того, чтобы расправиться с рабочим, правой рукой схватил его за фартук и встряхнул.
— Нравится нападать на безоружных? — проревел Кэшел. Строитель зажмурился от ужаса перед неотвратимым возмездием. Изменить свою участь он уже не мог, а с закрытыми глазами можно было оставаться в неведении относительно способа воздаяния.
Подняв труса на вытянутых руках, Кэшел швырнул его через вырытую для фундамента яму с такой силой, что рабочий покатился кубарем по строительному мусору и остановился в огромной луже жидкой грязи, что и спасло его от перелома позвоночника. В следующий момент несчастный вскочил и бросился наутек.
За кучей камней вспыхнул яркий голубой свет. Виновник потасовки убегал, громко крича. Его одежду лизали языки пламени, но то были не просто голубоватые искры от наэлектризовавшейся шерсти — в этой вспышке Кэшел узнал магический огонь.
Незнакомец мчался вниз по улице, на бегу сбрасывая с себя одежду. От него, как от взбесившейся лошади, во все стороны разбегались зеваки, расталкивая друг друга с удвоенной силой…
А может быть, даже и еще сильнее. Для многих магия страшнее собственной смерти.
Теноктрис стояла, покачиваясь, возле одного из домов. Она так ослабла, что вот-вот могла упасть. Кэшел собрался с силами и, спотыкаясь, бросился к ней, успев подхватить в последнюю секунду. Плечо у юноши ужасно болело, так же как и в день Скола, когда он попытался надеть ярмо на разъяренного быка, а тот ударил его рогами.
— Теноктрис, с тобой все в порядке? — спросил Кэшел, тяжело дыша. — Ты применила заклинание, чтобы избавиться от этого человека?
Опустив плечи, он согнулся пополам, словно надломленное дерево. Случившееся совсем не походило на честную схватку, к которой можно подготовиться и подойти во всеоружии.
— Я вмешалась в его заклинание, — сказала Теноктрис, задыхаясь, будто попавший в западню кролик. Кэшел уже видел раньше, как колдуют волшебники. Но искусство правильно управлять чарами отнимает очень много сил, а они должны уметь делать это не хуже, чем сам он управляется с посохом.
Все еще опираясь о плечо Кэшела, Теноктрис захромала по направлению к куче камней, за которой прятался незнакомец. Напуганные произошедшим зеваки на коленях ползали в грязи и украдкой бросали взгляды на старуху. Наверное, незнакомец выронил где-то здесь свои золотые монеты, которые предлагал за камень, подумал Кэшел. Люди в этом районе не могли позволить золотым пропасть зря, ради них они были готовы преодолеть страх перед магами.
Теноктрис указала на символы, нарисованные на земле возле того места, где прятался незнакомец.
— Он собирался с помощью заклинания залепить твои глаза грязью. Мне удалось разрушить его щит прежде, чем он нанес тебе удар.
Кэшел поблагодарил старую волшебницу. Теноктрис сказала, что ее волшебство — жидкая тень великой силы. Кэшел доверял Теноктрис так же, как доверял себе, когда, нанося топором удары по дереву, каждый раз попадал в одно и то же место.
