деревня, расположенная в долине у его подножия. Она находилась чуть в стороне от дороги, и домов в ней было больше, чем мог сосчитать Кэшел. По крайней мере пальцев на руках не хватило бы. Крохотные избушки напоминали соломенные ульи с крышами, покрытыми листьями вместо привычного Кэшелу камыша.
— Сегодня, после того как мы покинули утром заросли голубики, я больше нигде не видел травы, — поделился своими наблюдениями юноша.
— Я тоже, — согласилась с ним Тильфоза. — А что, это может иметь какое-то значение?
Кэшел пожал плечами.
— Я не заметил ни полей пшеницы, ни камыша. Все здесь сильно отличается от той местности, где я живу и к которой привык.
Юноша откашлялся и сплюнул.
— Наверное, поэтому мне здесь немного не по себе.
Пока он не увидел здесь никаких признаков жизни, кроме ползающих жуков да тени, мелькнувшей в грушевых деревьях. Люди, построившие эти лачуги, тоже как будто попрятались.
Они спустились к деревне. Голосов не было слышно, не чувствовалось запаха дыма от горевших очагов, что удивило и насторожило Кэшела. После тех нескольких дней, когда они не смогли развести костер, его ноздри безошибочно определили бы место, где горел огонь.
Избушки стояли по кругу одна возле другой так тесно, будто это комнаты, а не дома. Постройки в его родной деревне Барка тоже были невелики, но они располагались друг от друга на большем расстоянии, чем здесь. Окон Кэшел и вовсе не обнаружил, а двери были маленькими даже для такой избушки и выходили в пустой внутренний двор.
Кэшел прошел мимо домов. Единственным входом в деревню служил небольшой проход с восточной стороны.
— Как ты думаешь, здесь кто-нибудь есть? — испуганно спросила Тильфоза. Она прижала руки к груди и настороженно оглядывалась по сторонам, чтобы загодя увидеть подстерегавшую их опасность.
Кэшел сначала нахмурился, но потом потер лоб и улыбнулся. Понятно, что Тильфозу пугает тишина. Вот и хочет услышать от него подтверждение, что он готов защитить и уберечь ее от любой угрозы.
— Люди где-то неподалеку, — пояснил юноша и указал на сушилки на крышах домов. На них Кэшел заметил разложенные ягоды, разные фрукты и овощи. Не было только мяса. — Эти яблоки порезаны не больше часа назад.
Кэшел еще раз обошел внутренний двор, осмотрев каждую избушку, и вернулся к проходу. Юноша двигался, высоко подняв посох, чтобы, защищаясь, не задеть крыши домиков.
— Если сравнить их предполагаемый рост и наш…
Он улыбнулся, посмотрев на девушку. Она была великаншей по сравнению с теми, кто построил эти хижины.
— …я не виню их за трусость. Просто им нужно время, чтобы разобраться, друзья мы или враги.
Тильфоза встала на колени, чтобы заглянуть в открытую дверь. Похоже, она не увидела там ничего для себя интересного. На лице девушки отразилось недоумение. Она посмотрела на Кэшела, собираясь что- то спросить, но передумала и только улыбнулась.
— Впереди заросли ив. Туда мы и пойдем. — Кэшел улыбнулся ей в ответ и вновь указал посохом на восток, где за кустарником виднелись верхушки деревьев. — Похоже, что там есть ручей или река. И если жители этой деревушки убедятся, что мы не причиним им вреда, то выйдут к нам. И мы сможем познакомиться с ними поближе.
Они двинулись в направлении, указанном юношей.
— А что, если они не выйдут? — задала мучивший ее вопрос Тильфоза.
Кэшел пожал плечами.
— Мы просто пойдем дальше, как и сейчас. Не думаю, что мы получим от них что-то такое, чего не можем добыть сами. Ты же видишь, они даже не умеют готовить еду на огне.
Тильфоза мечтательно улыбнулась.
— Больше всего мне бы хотелось, чтобы над головой была крыша, если пойдет дождь. Но небо ясное. А эти лачуги, как мне кажется, не смогли бы спасти нас от дождя. Они ведь похожи на сплетенные из прутьев шалаши.
— Я видел птичьи гнезда, построенные получше, — согласился с ней Кэшел. — А вот белки действительно сооружают что-то подобное.
Он хмыкнул от своего сравнения здешних жителей с большими белками, но затем трезво рассудил, что не может обсуждать то, чего никогда не видел, и почесал в задумчивости затылок.
— Кэшел, что с тобой? — Тильфоза вопросительно подняла вверх брови.
— Думаю, эти жилища все-таки построили не белки, потому что животные не способны вести себя как люди.
Тильфоза озабоченно посмотрела на него, стараясь понять, что он имеет в виду.
Деревья, вдоль которых они шли, напоминали ивы. Одно из них сразу приковывало к себе внимание, выделяясь на фоне бледной зелени темной листвой. Могучее дерево возвышалось над остальными. Ветки его тесно сплелись между собой, подобно избушкам в той деревне, которую Кэшел с Тильфозой только что покинули. Некоторые низко склонились к земле, словно козы на водопое. Кое-где на ветках висели огромные стручки.
Темные листья этого странного дерева были маленькими и круглыми и больше подошли бы оливе, чем такому великану. Стручки, свисавшие вниз, превосходили по размеру семенные коробочки акации и рожкового дерева.
Створки одних стручков уже плотно сомкнулись и стали коричневыми. Открытые имели такую же окраску, как и листья.
Присмотревшись, Кэшел понял, что ошибался. Он принял за стручки с семенами огромные, скрученные в трубочки листья.
Такие огромные, что могли удержать маленького человека.
— Кэшел, там человек, — громко произнесла Тильфоза, указывая на дерево пальцем. Она с трудом сдерживалась, чтобы не заголосить от ужаса. — Кэшел, он же…
— Успокойся. Я все вижу, — оборвал ее юноша и больше ничего не добавил. Предстояло решить, что делать дальше.
Кэшел уже заметил под склонившейся к земле веткой голого человечка размером с ребенка. Волосы на его голове отсутствовали, а бронзовая кожа в тени дерева казалась пепельной. Человечек неподвижно стоял на земле, а лист закручивался вокруг него. Лишь глаза, лихорадочно бегавшие по сторонам, да маленькая жилка, пульсирующая на шее, показывали, что он еще жив. Однажды Кэшелу довелось наблюдать такое оцепенение у кролика, перед тем как его проглотила гремучая змея.
В воздухе стоял тяжелый запах. И его никак нельзя было назвать приятным. Кэшел сморщил нос и подошел ближе к жертве. Над головой шуршали ветки, но само дерево стояло неподвижно.
Лист продолжал медленно закручиваться вокруг жертвы. Его изогнутые зубчатые края походили на клыки морского демона.
Получавшийся из листа стручок уже туго спеленал свою жертву и начал приобретать коричневый оттенок. Кэшел мог бы разрезать лист ножом, когда тот был еще зеленым и гибким, но побоялся задеть человечка.
Сейчас он держал наготове посох.
Кэшел замер на месте, прислушиваясь к внутреннему голосу. Но голос молчал. И юноша понял, что нужно действовать, не ожидая подсказок. Он присмотрелся к ветке, еще раз оценив ее толщину. Затем поднял посох и нанес удар по тому месту, где она крепилась к стволу дерева.
Если бы перед ним был дуб или, что хуже, кизил, то ему в лучшем случае удалось бы лишь поцарапать кору. Но это дерево оказалось не таким прочным; по твердости оно напоминало грушу. Ветка сломалась, не выдержав удара, и упала на землю вместе с жертвой.
Из зарослей кустарника позади дерева раздались пронзительные звуки, словно ветер сталкивал между собой медные горшки.
Кэшел наклонился и дотронулся до плеча маленького человечка левой рукой. В правой он все еще
