– Да, все так и было, – подтвердил Эрик.
– Мы возьмем их изнутри.
Ангус переводил взгляд с одного на другого.
– Значит, мы должны найти в их рядах предателя, – усмехнулся он. – Предателя или целое воинство верных шотландцев, которые боятся власти Эдуарда, но готовы соединиться с непобедимой армией своих соплеменников.
– Именно так, Ангус, – кивнул вождь. – В самую точку.
Джейми по-прежнему не сводил с брата глаз.
– Заковыристое предприятие. Многие решат, что оно опасно и вообще невыполнимо.
– Я никого не тащу насильно, – оборвал его Эрик. – Кто боится, пусть остается.
Джейми пожал плечами.
– Мне больше нечем заняться, как сражаться за родину, каким бы глупым способом мы это ни делали. Но я рад, что ты никого не принуждаешь идти на это дело. Тем более что англичане вновь собирают армию, и наш долг – до последней капли крови защищать короля.
– Я понимаю, что время не терпит, – признался вождь.
– И тем не менее не надо спешить. Как бы ты ни стремился добраться до Игрейнии, нам придется повременить, пока мы не найдем способ взять крепость изнутри.
Глаза Эрика засверкали от гнева.
– Не забывай, Игрейния под крылом брата! Он молод, зелен, но все-таки граф, – заметил Джейми-.
– Он ранен.
– Но не слишком серьезно. Мы же не нашли его среди тех, кто ехал на повозках. Значит, он мог держаться в седле. Следовательно, он может сказать свое слово в защиту сестры. Он английский пэр, Эрик, и с ним должны считаться.
– Я побывал в плену у сэра Найлза Мейсона и помню, как он обращается с теми, кого презирает и кого считает предателями. И с Робертом Невиллом я тоже однажды столкнулся лицом к лицу – знаю, какой он мясник и как охотно исполняет «предписываемые» свыше казни. Мне редко встречался человек, который бы так упорно стремился к власти и славе.
Вождь еще раз объявил, что никому не приказывает следовать за ним дальше. Он ждал, но ни один человек не покинул строй.
– В таком случае, – заключил он, – через час пути разобьем лагерь, а утром поедем дальше.
– Веди нас! – крикнул Тимоти. – Если кто и способен взять Шеффингтон, так только ты! Прикажи, и я пойду за тобой в преисподнюю и вернусь обратно!
Все одобрительно зашумели.
– Будем надеяться, что так далеко нам идти не придется, – рассмеялся Эрик и вдруг перехватил взгляд Грегори. Глухонемой показал на север.
Эрик повернул коня и первым скрылся во тьме.
Дверь распахнулась. Несмотря на юность, Эйдан выглядел впечатляюще. Он был высок ростом, еще по-мальчишески тонок, но прекрасно сложен. Глаза синие, почти фиалковые, как у сестры. Но сейчас они потемнели от гнева.
Услышав шум, Роберт Невилл сразу же отстранился от Игрейнии.
– Она в таком смятении, – проговорил он, подпустив в голос жалости.
– В смятении! – возмутилась Игрейния. – Он ворвался ко мне в комнату и хотел изнасиловать!
– Игрейния, никогда в жизни я бы не осмелился поднять на тебя руку, – запротестовал Роберт, но, покосившись на Эйдана, сменил тон. – Король повелел мне взять ее в жены. Так оно и будет, хотя мне кажется, она слишком долго жила среди дикарей и… повредилась умом.
Игрейния и не подозревала, что Роберт Невилл такой прекрасный актер. Он говорил так искренне и с таким сочувствием, будто относился к ней с величайшей нежностью и заботился единственно о ее благополучии.
В глазах Эйдана мелькнуло сомнение, и сестра его понимала.
– За ней требуется постоянный присмотр, – продолжал Роберт.
– Мне ничего не требуется, кроме крепкого сна! – в ярости вскричала Игрейния и повернулась к брату: – Меня по всем правилам венчал священник, а теперь этот человек подвергает риску свою и мою бессмертные души. Прошу тебя как брата и главу семьи – защити!
– Ее не от кого защищать. – Роберт сделал вид, что до глубины души возмущен несправедливым упреком.
И тогда заговорил Эйдан. Он не спешил и тщательно подбирал слова:
– Сестра расстроена и утомлена тяжелой дорогой. Не спеши, Роберт. Существуют такие вещи, которые решают только король и церковь. И поскольку Игрейния в самом деле в смятении, сегодня ночью я буду приглядывать за ней сам.
– Как угодно, лорд Абеляр.
Роберт Невилл не мог не согласиться с Эйданом, но когда он проходил мимо, Игрейния заметила выражение его лица и быстро закрыла за ним дверь. Но прежде чем она успела это сделать, Роберт Невилл повернулся, придержал створку и в оставшуюся щель прошептал только ей одной:
