– Тогда… о ком?
– Во-первых, миледи, ты должна знать, что мы с Джейми двоюродные братья. Мы связаны родовой честью и ратными подвигами, когда мы прикрывали друг другу спину. Он никогда меня не предаст, и мне странно видеть, что ты решила, будто способна нас поссорить. Я прекрасно вижу, как ты любезничаешь с моими людьми и особенно с Джейми. Я не слепой и не глухой. Я замечаю все твои кривляния в зале. Но люди не видят тебя, когда мы разговариваем наедине, и принимают твое поведение за доброжелательность. Я позволял тебе играть в твои игры, пока они не причиняли вреда и доставляли тебе извращенное удовольствие. Но ты должна знать – ни один мужчина в этом замке не посмеет бросить мне вызов из-за тебя, что бы ты ни предпринимала и как бы ни надеялась на их преданность.
Игрейнии кровь бросилась в лицо, и она отвернулась к камину.
– Я не собиралась ничего предпринимать! А Тейер и его друзья – порядочные люди, и ты сам прекрасно это знаешь. Тейер поехал с нами, чтобы меня охранять, и я была у него в долгу, когда взялась лечить его раны. Что же до твоего брата… я разговариваю с ним, потому что он мне нравится.
– Сегодня я это понял. Но тебе не следует за него тревожиться: Джейми – один из лучших фехтовальщиков в мире.
– И мог бы тебя победить? – Игрейния подняла на мужа глаза.
– А ты бы хотела?
– Просто интересно.
Эрик отошел в сторону и снял тяжелые доспехи. Игрейния тревожно стрельнула в него взглядом: ей показалось, что муж в ярости, но скрывает это.
– Я пойду в зал.
– Нет. Я устал, вспотел и весь перепачкался. Разыщи Джаррета, пусть прикажет принести ванну.
Она колебалась.
– Передам, когда пойду вниз.
– Нет. Сейчас.
Она обернулась. Эрик расшнуровал подбитую ватой куртку, которую носил под кольчугой. Промокшая от пота рубашка прилипла к его телу.
– Нет, – повторил он. – Вниз ты пойдешь. Но только не теперь.
Шотландец стоял на некотором отдалении, у камина. И то ли от этой отстраненности, то ли от его тона Игрейния почувствовала, как в ней поднимается дух противоречия.
– Почему? Неужели ты считаешь, что я сумею сбежать из зала, в котором полно твоих людей? Тем более ты сам сказал, что мне не удастся никого переманить на свою сторону? Так что и беспокоиться не о чем.
– Ты не пойдешь вниз, – спокойно ответил он, – потому что я хочу, чтобы ты оставалась здесь.
– Ты хочешь, или ты приказываешь мне остаться? Если я уйду, ты прикажешь кому-нибудь притащить меня сюда?
– Попробуй – увидишь. – Эрик подошел к двери и грустно улыбнулся: – Ну так как? Решаешься?
– Я выйду, а меня тут же приволокут обратно?
– Не исключено. Может быть, я сам этим займусь. Ну так как?
Игрейния обвела взглядом его фигуру. Слипшиеся волосы, ноги в грязи – все говорило о том, что он совсем недавно занимался военными учениями.
– Я жду, – тихо произнес он. Игрейния презрительно вздернула голову.
– Если потащишь, разорвешь мне всю одежду. – Она вернулась к камину и села около него.
– Ты забыла отдать распоряжение насчет ванны, – напомнил Эрик.
– Ты ближе к двери.
– Сейчас ближе я. А до этого ближе была ты. И я попросил тебя достаточно вежливо.
– Могу повторить только то, что ты уже много раз слышал: я здесь пленница. А пленники не лакеи, которые с готовностью исполняют приказы господ.
Улыбка шотландца стала шире – дурной признак. Игрейния вспомнила, что с самого начала хотела сбежать, потому что не знала, насколько серьезно он на нее разозлился.
Он шагнул к ней. Она поднялась.
– Я распоряжусь о ванне. – Она проскользнула мимо мужа, открыла дверь и нос к носу столкнулась с Джарретом. Передала ему желание Эрика вымыться и стояла на пороге, борясь с желанием броситься вслед за ним. Тяжелая ладонь легла ей на плечо и избавила от всех сомнений.
– Благодарю, миледи, ты очень любезна. Игрейния покосилась на его руку.
– А держать меня обязательно?
– Еще бы. Меня совсем не привлекает мысль позволить тебе поддаться искушению бежать в зал, а потом унижать, когда я взвалю тебя на плечо и потащу наверх.
– Как трогательно, что ты тревожишься о моей репутации! Но лучше бы ты вспомнил об этом раньше, когда затевал шутовской брак.
– Это официальная церемония, а как ты на нее попадаешь, не имеет значения.
