— А что, ты думал, он сделает, Венандакатра? — рявкнул Татхагата — Станет заискивать перед Шандагуптой, отрезая носы у ранапурских собак собственным мечом? Публично насиловать ранапурских шлюх?
Главнокомандующий армии малва выпрямился на стуле.
— Этот человек — полководец, дурак. Не махамимамса. — Он добавил надменно — Я сам сделал бы то же самое.
С расстояния, где он сидел в соответствии со своим положением вместе с другими менее важными официальными лицами, Рана Шанга внимательно осматривал тучную фигуру Татхагаты. Главнокомандующий вместе с высшим офицерским составом и высокопоставленными чиновниками занимал выставленные полукругом стулья, глядя на сидящего на троне императора.
«Вонючий лжец, — думал Рана Шанга — Ты бы с радостью пытал правителя Ранапура. И изнасиловал как его жену, так и дочь. Да и сыновей тоже. Конечно, при условии, что у тебя бы встал»
Ничто из этих мыслей не отразилось у него на лице, но Шанга находил вид Татхагаты таким отвратительным, что отвернулся. По его мнению, Татхагата был ничем не лучше Харши. Может, немного менее некомпетентен, как полководец, но еще более подл, как человек.
Его взгляд упал на Дживиту, второго по значению военачальника в империи малва. Ненадолго, затем Шанга отвел его. Дживита был соткан из той же материи. Шанга перевел взгляд на человека, сидевшего в самом конце того небольшого ряда. Тут его взгляд задержался. Из всех кшатриев малва, монополизировавших посты высших военачальников в империи малва, Шанга искренне уважал только Дамодару.
Раджпут отвернулся и легко вздохнут. К сожалению, несмотря на все свои способности, Дамодара являлся только дальним родственником императора. На самом деле Шанга удивлялся, что Дамодаре удалось добраться до его теперешнего положения — он занимал шестой по значению пост в армии. Выше он не поднимется, если только не случатся внезапные потери или военные провалы не перевесят династические чувства малва.
«Что вполне может случиться после того, как мы атакуем Персию и Рим, — подумал он. — В особенности…»
К его удивлению, он услышал свое имя. Его произнес Дамодара.
— Мне бы хотелось выслушать мнение Рана Шанги по этому вопросу. За исключением Венандакатры, он общался с Велисарием больше, чем кто-либо из нас. И он сам полководец и может похвастаться большими военными достижениями.
Венандакатра уже начал яростно возмущаться тем, что кому-то пришла в голову мысль спросить мнения какого-то раджпута в такой почетной компании, но император резко оборвал его.
— Замолчи, Венандакатра! — рявкнул Шандагупта — Я сам хочу послушать мнение Рана Шанги.
Пристыженный Венандакатра шлепнулся на стул. Рана Шанга вышел в центр шатра. Простерся ниц перед императором, встал, отступил на несколько шагов так, чтобы его могли видеть и император, и его главные советники.
— Так что ты о нем думаешь? — повторил Дамодара.
Шанга колебался долю секунды. Затем расправил плечи и заговорит твердым голосом. Он был раджпутом.
— Я не представляю, как бы Велисарий поступил по-другому. По трем причинам.
«Если что-то нужно сделать, делай это хорошо»
— Во-первых, его честь. Ни один полководец с таким именем не может позволить запятнать свою честь. Пытать пленников при таких обстоятельствах — даже приказывать сделать это своим солдатам — опустило бы его до уровня…
«Осторожно. Они ценят своих грязных махамимамсов»
— …простого слуги. Представителя низшего класса. С таким же успехом его можно было бы попросить вычистить императорские конюшни.
Он замолчал. Малва кивнули, соглашаясь.
— Во-вторых, его репутация. Если бы он отказался разобраться с пленниками, это запятнало бы его репутацию. Он прослыл бы нерешительным человеком, не готовым проливать кровь. Ни один полководец не может позволить такое пятно на своей репутации. Определенно не такой, как Велисарий, который, если вы не знаете, имеет потрясающую репутацию у себя на родине. И в странах его врагов.
Рана Шанга снова замолчал. Теперь большинство малва робко кивали, за исключением Дамодары и двух или трех других. Было очевидно: лишь немногие из них потратили усилия, чтобы узнать что-то о Велисарии, хотя такую информацию было несложно получить от прекрасного шпионского аппарата малва.
— Для него отказ казнить пленников означал бы отсутствие силы воли. Склонность уклоняться от необходимых действий, дрожать при виде бойни.
Больше никто не колебался, кивая. Официальным лицам малва не требовалось объяснять ценность репутации жестокого человека.
— В-третьих, его мужество.
Здесь они его совершенно не поняли, за исключением — как он думал — Дамодары. Шанга сделал глубокий вдох и объяснил:
— Именно мужеством объясняется мгновенность казни и — в других случаях неизвиняемая — манера ее проведения. Он не предупредил господина Венандакатру и не отвел пленников в сторону, чтобы кровь восставших не запятнала уважаемых господ. И…
«Нужно сохранять уважительное выражение лица. Сделай это».
— …полное отсутствие уважения, продемонстрированное охранникам императора из йетайцев.
Рана Шанга замолчал и осмотрел слушателей. Они все еще не понимали. Шанга вздохнул, сделал глубокий вдох и объяснил очевидное:
— Нельзя поставить человека типа Велисария в такое положение и ожидать, что он отреагирует каким-либо способом, отличным от того, который демонстрирует всем собравшимся его бесстрашие и ярость. Господин Венандакатра решил поставить полководца. Велисария в такое положение, которое ясно выражало презрение к нему. Это было ошибкой. Человек, подобный Велисарию, будет терпеть презрение не больше, чем тигр.
Понимание появлялось, но все равно не до конца. Шанга выразился еще яснее:
— Господа, великий император. Вы, если пожелаете, можете дразнить тигра в клетке, чтобы проверить, есть ли у него когти. Однако если вы это делаете, проверьте, чтобы у вас была длинная палка.
Теперь все официальные лица рассмеялись, за исключением Венандакатры. Венандакатра гневно уставился на раджпута и метал в него взгляды-молнии, пока уголком глаза не заметил, что император тоже смеется. Рана Шанга, с трудом сдерживая смех, наблюдал за борьбой на лице Венандакатры между инстинктивной злобой и просчитанным своекорыстием.
Своекорыстие выиграло. Венандакатра присоединился к смеху и сделал жест, словно умалял собственное достоинство. Затем встал и выступил:
— Я согласен с Раной Шангой. Я много раз говорил вам о характере и горячности Велисария. Возможно, теперь вы прислушаетесь к моим словам. — Он снова сделал умаляющий жест. — Мне самому следовало слушать себя. Боюсь, я позволил вашему скептицизму заразить меня.
Теперь его смех стал более насыщенным после того, как он донес до других свою точку зрения. Венандакатра уныло улыбнулся, благосклонно кивнул раджпуту.
— Спасибо, Рана Шанга, что напомнил мне об опасности тигриного укуса, — сказал он. — Уверяю тебя, в следующий раз я воспользуюсь очень длинной палкой.
Так его отсылали прочь. С облегчением Рана Шанга уже стал поворачиваться. Затем, напомнив себе о своей чести, повернул назад.
«Я дал клятву»
— Я также должен сказать…
— Достаточно, Шанга! — рявкнул Татхагата. Главнокомандующий малва насладился неловкостью Венандакатры, но ведь после того, как все сказано и сделано, этот парень — простой раджпут.
Шанга стоял не двигаясь.
