известно теперь и вам самому. Вы не напрасно экспериментировали над собой почти сутки...
– А вы, конечно, за мной наблюдали. – Андрей покивал.
Светлана слабо улыбнулась:
– Заглядывать в мемориальную каюту волен каждый.
– При том нетрудно было заметить, что в момент моего появления мемориальная каюта превратилась в жилую.
– Вашего появления... В этом все дело. Надо было понять, кто вы.
– Даже так? Ну я... каков итог?
– Благополучный, одним словом.
– То есть по крайней мере я могу надеяться, что вы не собираетесь меня физически уничтожать?
Серые глаза Светланы расширились.
– Вы... всерьез? – спросила она недоверчиво.
– Вполне.
– Я понимаю... вы раздражены, однако... простите, Андрей, ваша досада выглядит несколько... экстравагантно.
Он не ответил. Смотрел на огонь.
– Будьте со мной откровенны, Андрей.
– Я говорю то, что думаю. Этого мало? – Он продолжал смотреть на огонь.
– Мало. Нужна доверительность в отношениях. Судя по всему, нам с вами предстоит общаться, и... и недоверие друг к дату может превратить такое общение в пытку.
– А вам не приходило в голову, что вы уже отравили мне радость возвращения заговором молчания?
– Чем? – не поняла она. – Заговором?..
– На протяжении суток я никому здесь не был нужен.
– Ах да, ведь вы же ничего не знаете...
– Виноват. Меня приветливо встретили, толком все объяснили.
– Андрей, – перебила она, – не надо иронии. Давайте во всем разберемся спокойно, по-деловому. А главное – по порядку. Допустим, я скажу вам, что за любым, кто появляется на борту базы, в принципе мы должны наблюдать не менее двадцати двух часов. Если, конечно, хотим отделить зерно от плевел со стопроцентной гарантией... Это мое сообщение не вызывает у вас категорического протеста?
– Продолжайте.
– Я сказала: «должны наблюдать». Но мы уже устали от бесконечных наблюдений, сопоставлений, экспериментов, анализов, и на практике привыкли больше доверять опыту, чутью. За восемь лет можно многому научиться. Мне, к примеру, достаточно только взглянуть и... Вероятно, вам трудно следить за моим рассказом?
– Да, но вы продолжайте. Пока мне ясно одно: мое появление здесь после восьми... ты... восьми лет отсутствия – событие для вас вполне заурядное.
– Не совсем так, – возразила она. – Точнее – совсем не так.
– Тогда я ничего не понимаю, – сознался Андрей.
– Я объясню. Дело в том, что ваше внезапное возвращение – случай уникальный, но, к сожалению, здесь он был воспринят именно как событие заурядное. Кроме меня – никто... Впрочем, тут есть своя логика. Ведь появились вы необычайно эффектно: из облака снежного выброса, верхом на лавине, машину вашу трудно было узнать. Десантники южного штурм-лагеря и моргнуть не успели – вы уже были в ангаре «Япета-орбитального». То ли вы не замечали их попыток обратить на себя ваше внимание, то ли...
– А вы загляните в ангар и полюбопытствуйте, на чем я прилетел. Вдобавок у меня кончился кислород.
– Как все совпало!..
– Что совпало?
– Ваше совершенно неожиданное появление, странное поведение на Япете и вдобавок это... Дежурные, которые осматривали ваш устаревший, лишенный даже признаков кислородного обеспечения скафандр, без колебаний приняли вас за эфемера. Ничего удивительного...
– За кого меня приняли? – не понял Андрей.
– За эфемера. Экзот довольно долго может не дышать, но вообще без кислорода обходиться не может. К тому же, в отличие от эфемера... – Она взглянула на Андрея и сама себе скомандовала: – Стоп! Я вижу, этот термин вам незнаком.
– Смысл его я улавливаю, но применительно к человеку слышу впервые.
– Нет, к людям термин «эфемер» неприменим... Вот видите, как бывает, когда пытаешься объяснить все сразу. – Она смущенно улыбнулась, потерла пальцами виски. – Я совсем упустила из виду, что к тому времени, когда вы познакомились с Копаевым, о способности экзотов производить матрично-эфемерные копни функционеры МУКБОПа начинали только догадываться. И конечно, не знали, что эфемерные копии могут существовать лишь от полутора до двадцати двух часов – не более того. Свое существование все эфемеры заканчивают одинаково: быстро деформируются – как бы оплывают – и затем уже спокойно тают лужицей блеска... Первое время нам было очень не по себе. Потом привыкли. Привыкли к частым визитам субъектов в блестящих одеждах, острота реакции притупилась. Вплоть до того, что иногда только взглядом скользнешь – и мимо него, сердешного, дальше...
– В блестящих одеждах, говорите?..
– Да. Хотя в последние полтора года одежда на них перестала блестеть. Наши эфемерологи связывают это с какими-то сдвигами в эволюции гурм-феномена. Специалисты группы Калантарова называют иные причины... Но как бы там ни было, а удобный индикатор для визуального распознавания эфемеров исчез. Теперь приходится вглядываться в каждого встречного. Пялим глаза друг на друга... Казалось бы, мелочь – однако жизнь из-за этого осложнилась. Ну вот вам свежий пример: неделю назад в северном штурм-лагере один из незамеченных вовремя эфемеров поднял катер, не справился с управлением и в результате разбил машину. Впрочем, в ту минуту он, возможно, просто прекратил свое существование, а машина разбилась сама..
– Дожили, – вслух подумал Андрей. – Призраки пилотируют ватера..
– Эфемеры не призраки, – возразила Светлана. – Мы понятия не имеем, зачем они появляются и отчего исчезают, но... Но, собственно, для нас эфемеры – это недолговечные, однако вполне вещественные и внешне довольно точные копии того или иного человека... или, скажем, экзота. Скульптурно точные копии, если угодно.
– Внешне, – с нажимом повторил Андрей. (Перед глазами назойливо маячила спина псевдодесантника в глянцевито поблескивающем и очень твердом на ощупь «Снегире»...) – А внутренне?
– Эфемер копирует не только облик, но и особенности поведения, свойственные оригиналу. Живому оригиналу или давно погибшему – все равно. Некоторые из нас, общаясь с эфемером, порой даже «слышат» голос оригинала. Звук правда, тут ни при чем – иллюзию голоса, как ни странно, вызывают в основном оптические эффекты. Так что просим извинить, у нас наличествуют призраки лишь одной категории – призраки голосов.
– Очень гибкий ответ. Предпочитаю более прямолинейные.
– Извольте. Эфемеры не дышат. Температура тела нормальная, сердцебиение и пульс не прослушиваются.
– И это все?
– Чтобы увести наш разговор в сторону, я этого оказалось достаточно. Андрей, вы все узнаете из бесед с эфемерологами и темпорологами. И те и другие сошлись недавно на том, что способ существования эфемеров чем-то похож на способ существования гурм-феномена. Но чем именно – не моя компетенция.
– Понимаю...
– Я вижу, вы разочарованы. – Она приятно, мягко улыбнулась. – Скажу по секрету: после бесед с темпорологами вы будете знать об эфемерах меньше, чем знаете сейчас Я уже убедилась на собственном горьком опыте.. А если серьезно, вопросы о физическом существовании гурм-феномена я эфемеров до того сложны, что только для правильной постановки этих вопросов был создан какой-то специальный раздел
