их домотканые туники. Хорошо еще, Щур догадался захватить с собой длинный шерстяной шарф. Теперь он обмотал им хилое тельце трясущегося от холода Толмача, а свободный конец обернул себе вокруг шеи. Толмач, хоть и трясся, но заинтересованно водил головой по сторонам, и было ясно, что его глазами сейчас владеет Щур.
Франц покрепче уцепился за перила, осторожно выглянул через край, вниз. Перед глазами была все та же туманная пелена, разве что посветлее. Города видно не было. Вскоре ветер чуть разрядил ее, и на несколько секунд далеко-далеко внизу стали видны руины, излучина реки с разбросанными по ее поверхности темными черточками - рыбацкими лодками. Франца вдруг поразил приступ страха. Когда вокруг была дымка, высота не ощущалась, а теперь как-то ясно стало, что до земли добрых полтораста метров. Просвет затянулся, и снова по сторонам одна лишь игра теней, темные призраки на сером фоне, зыбкие, эфемерные формы гонимых ветром облаков.
'А ветер-то усиливается', - отметил про себя Франц.
Он повернулся к Щуру-Толмачу, чтобы поделиться с ним этим наблюдением. Пола его туники захлопала под резким порывом ветра. Когда он переносил тяжесть тела с одной ноги на другую, кожаная подошва сандалии скользнула по мокрому металлу, и тело Франца вылетело за пределы площадки. Реакция не подвела - он все же успел схватиться за вертикальную опору перил и повис над бездной. Отчаянным рывком он пытался подтянуться на руках. Тонкий прут не выдержал, переломился у самого основания, и Франц рухнул вниз...
Все произошло так стремительно, что стоявший чуть поодаль Щур-Толмач смог только в ужасе зажмурить глаза. Он стоял оцепенев, боясь поверить в реальность происшедшего.
Заснул, что ли? - услышал он голос Франца.
Глаза открылись сами собой и даже не открылись - распахнулись.
- Т-ты!.. - произнес 'полтора человека' таким голосом, что не понять было, кто говорит - Толмач или Щур.
- Я... Ну и что? Чего пялишься?
Глаза Толмача скользнули по перилам ограждения. Перила были целехоньки.
Щур-Толмач снова уставился на Франца. Молча. Франц почувствовал смущение.
- Ну чего ты, чего?
Глаза Толмача заморгали. 'Полтора человека' как будто приходил в себя.
- Так... Ничего. Ты что-то говорил?
- Я? Ах да... Ничего особенного, ветер, говорю, усиливается...
- А... ветер. Да. Усиливается.
Франц повернулся и сделал несколько шагов к другому, неогороженному краю площадки. Ветер дул ему в лицо, полы туники трепетали, хлопали. Он подошел к искореженной опорной мачте УКВ-ретранслятора в метре от края, потряс ее рукой - мачта стояла прочно. Франц ухватился за мачту и наклонился вперед, всматриваясь в сумрачные клубы. Щур-Толмач молча глядел ему в спину.
Франц обернулся.
- Ни черта не видно, - крикнул он симбиозу. - Да и ветер. Пора возвращаться.
Щур-Толмач сбросил оцепенение.
- Да, - крикнул он, - пора.
Но тронуться в обратный путь они не успели. Франц ошибался. Еще не все увидели они из того, что было припасено для них на этот день.
Внезапно что-то изменилось вокруг, и они не сразу сообразили, что именно. Потом поняли - стало светлее. Сильный ветер принес с собой то, чего обитатели города не видели в течение добрых двадцати лет - громадный просвет в облаках. Облачный слой, истончаясь, становился все светлее и светлее, и вот, наконец, свершилось - лопнул облачный купол над головами, и приятели впервые в жизни увидели чистейшую синеву. Площадка старой телевышки, этот металлический островок в небе, этот странный летательный аппарат перенес их в волшебную страну. Впитать, вобрать в себя, задержать, запомнить редкостный подарок судьбы... Друзья стояли в благоговейном молчании, потрясенные нежданным чудом, и не заметили, как из темного провала меж двух облачных утесов бесшумно выскользнула черная крестообразная тень. Она описала пологую спираль, а затем, сложив крылья, спикировала на телевышку.
Коршун-мутант имел размах крыльев около восьми метров, мог утащить небольшую коровенку, его когти оставляли царапины на танковой броне, а клюв запросто перекусывал толстый прут чугункой садовой ограды.
Первым его заметил Щур-Толмач и предостерегающе крикнул. Франц резко повернулся - коршун пикировал прямо на него. Второй раз за какие-нибудь четверть часа на глазах Щура-Толмача Франц подвергался смертельной опасности, и второй раз 'полтора человека' был совершенно бессилен что-либо сделать. Вокруг себя и Толмача Щур моментально выстроил защитный психический кокон, так что коршун воспринимал их как некий неодушевленный предмет, не стоящий внимания. Но Франц был на другом конце площадки, и его Щур прикрыть не мог, а до удара оставались доли секунды...
Коршун ударил... В пустоту!
Франц стоял уже около другой мачты ретранслятора, метрах в шести от первой. Птица неловко кувыркнулась в воздухе, захлопала крыльями, выровняла полет и пошла на второй заход. И снова все повторилось - Франц опять оказался совсем в другом месте.
Коршун попался упорный. Раз за разом повторял он свои безуспешные попытки, а Франц играл с ним, как суперкрыса с кошкой.
Щур наблюдал за этой странной игрой с холодным любопытством исследователя, но в его мозгу совершалась лихорадочная работа. Он почувствовал! что в теперешнем возбужденном состоянии духа он смог бы прикрыть и Франца защитным психококоном. Но он не сделал этого. Ему надо было что-то понять, что-то очень важное, и, продолжая поддерживать защитный кокон, Щур снял контроль с психики Толмача и концентрированным усилием проник в подсознание Франца, желая увидеть все происходящее изнутри, глазами самого Франца...
Коршун наконец понял бесплодность своих попыток и, издав резкий крик разочарования, улетел прочь. Просвет затянулся, и снова вокруг была привычная промозглая мгла.
Щура возвратил к действительности плач Толмача. Хотя разумом и годами Толмач был стар, психика его была по-детски слаба, как и его тело. Щур, нацелившись на подсознание Франца, предоставил Толмача самому себе, и теперь тому было холодно и страшно.
Щур несколько успокоил его и шагнул к Францу. Тот отрешенно стоял в центре площадки. Волосы его трепетали на ветру.
- Спускаемся, что ли? - спросил Щур-Толмач.
Франц встрепенулся, помотал головой.
- Да-да... Спускаемся.
Потом добавил:
- Ну, спасибо, Щур. Если бы не ты...
Щур глазами Толмача как-то странно посмотрел на него, но ничего не ответил.
Вниз они спустились в полном молчании, домой возвращались пустыми, сумрачными улицами. Уже темнело, и руины выглядели угрожающе.
Щур шел быстрым шагом, почти бежал.
- Куда несешься? - спросил наконец Франц недовольно.
- К Доктору, - отрезал Щур-Толмач.
- Зачем?
- Надо, - так же коротко бросил Щур.
V. Вместо Доктора они застали Лейтенанта, рассматривающего какие-то книги большого формата в ярких, блестящих обложках. Франц никогда таких не видел. Лейтенант оторвался от своего занятия, рассеянно ответил на приветствие.
- К Доктору? - спросил он. - В палатах где-то или в подсобках. Минут через пятнадцать будет. Садитесь, ждите.
Франц опустился в кресло у стола, а Щур-Толмач сразу подошел к книжной полке и стал рыться в
