остальные склоны слишком круты и обрывисты. У ведущей вверх тропы — щит с грозным предупреждением: «За увечья и гибель посетителей администрация парка ответственности не несёт».
Подъем действительно нелёгок, на особо крутых участках приходится двигаться на четырёх конечностях. В одном наиболее трудном месте в скалу вбита железная цепь, за которую необходимо держаться при подъёме и спуске.
Наконец мы на пологом гребне горы. Отсюда открывается великолепный вид на пустынную равнину и виднеющиеся на горизонте останцовые горы Маунт-Ольга и Маунт-Коннор. До верхней точки Айерс-Рока ещё довольно далеко. Но путь к ней идёт уже по пологой гребневой части. То и дело дорогу пересекают глубокие трещины, обширные «ванны» различной формы.
Остановившись на кратковременный привал, исследуем породы, слагающие Айерс-Рок. Подцепив несколько крупных, готовых отвалиться чешуи на теле горы, обнаруживаем беловато-серый кварцит. Лишь на несколько миллиметров поверхность породы как бы пропитана красными железистыми окислами кальция, господствующими в современной окружающей пустыне. А сами серые кварциты отлагались на дне кембрийского моря сотни миллионов лет назад, затем их слои были вздыблены вертикально горной складчатостью, разрушались волнами третичного моря, а позднее —дождями и ветрами. Так Айерс-Рок приобрёл современный вид кварцитового вертикально-слоёного пирога на красном блюде песчаной пустыни.
Мы обнаруживаем пунктирную белую полоску, которая указывает направление, куда надо идти. Сначала мне показалось это неуместным: ведь нас окружала нетронутая, дикая природа. Но вскоре я понял, что без такой подсказки нам вряд ли удалось бы найти дорогу к вершине Айерс-Рока.
Особенно важен этот пунктирный указатель на обратном пути. Было несколько случаев, когда, взобравшись на гребень горы, посетители не могли затем найти дороги к пологому спуску. Они подходили то к одному, то к другому обрыву и были в полном отчаянии, на грани гибели от голода и жажды. Работникам национального парка пришлось организовать несколько спасательных экспедиций на вершину Айерс-Рока. Тогда и была проведена эта пунктирная полоса.
На верхней точке горы установлен каменный столб с бронзовой пластиной. На ней — карта Австралии, где указано местоположение Айерс-Рока — в самом центре материка. Каменный столб — пустотелый, в нём хранится книга для автографов посетителей. Мы расписываемся в книге.
Знакомимся с пожилым мужчиной в белой рубашке и шортах, который, очевидно, сильно устал после подъёма и отдыхает недалеко от вершины. Он по профессии врач, приехал из Монреаля вместе с женой, которая ждёт его у подножия горы. В шестьдесят пять лет ему очень трудно было карабкаться на вершину. Чтобы спуститься, он теперь нуждается в помощи, и мы предлагаем пойти вместе. На крутых участках приходится держать его за обе руки. Он с благодарностью говорит нам: «Мог ли я представить, что в такой глуши, на этой дикой горе меня будет поддерживать слева рука румына, а справа — русского». Внизу его встречает жена, а также работник национального парка, который вручает запыхавшемуся канадцу диплом «За покорение Айерс-Рока». Пока мы спускались, наш новый знакомый говорил печально:
— Да, видимо, это последняя гора, на которую мне пришлось взобраться.
Мы дружно подбадривали его:
— Кто знает, кто знает? Может, и ещё придётся… Получив диплом, он стал гораздо бодрее и совершенно другим тоном заявляет:
— Это первая гора, которую я покорил.
Мы радуемся перемене его настроения и добавляем:
— И конечно, не последняя.
Наш милый канадец просит сфотографироваться вместе с ним на память. Он становится между нами и держит перед собой диплом о покорении Айерс-Рока.
Незадолго до заката мы отъезжаем на полкилометра от Айерс-Рока и наблюдаем, как постепенно в лучах заходящего солнца цвет монолита меняется от ярко-рыжего к более тёмному и наконец к пурпурному. В последних солнечных лучах, когда земля под горой уже тёмная, на фоне тёмно-синего неба кроваво- красная гора производит удивительное впечатление. Можно представить себе, как поражало такое зрелище коренных обитателей этих мест. Постепенно краски темнеют, и гора как бы засыпает в нагревшейся за день молчаливой пустыне. Ночная экскурсия по пескам приносит нам ряд интересных встреч. Сначала попадается небольшая изящная змейка рыжей окраски с чёрными поперечными колечками. Она ядовита, но очень редко пускает в ход свои зубы, и поймать её несложно. Из старой норки тарантула вылезает ярко-красный с тёмно-коричневыми пятнами геккон. На крепких тенётах между двумя кустарниками висит крупный длинноногий паук, сторожа ночных насекомых. Из норки выбегает песчаный тарантул. По песку проворно спешат за кормом жуки-чернотелки.
Утром, как бы в дополнение к ночным впечатлениям, в песках попадаются термитники двух различных типов и небольшие муравейники. Под валежником находим тёмно-бурого, покрытого шипами геккона. Небольшой дракон (как называют здесь ящериц семейства агамовых) пробежал через песчаную полянку и скрылся в норе. Нора оказалась неглубокой, через несколько минут «мини-дракон» выбежал на солнышко и дал себя сфотографировать.
Нас преследуют полчища кустарниковых мух, от которых неплохо спасает специальная сетка, но стоит приподнять её и поднести к глазам фотоаппарат, мухи облепляют все лицо.
Они вьются прямо перед объективом, мешая съёмке.
В кустах у подножия Айерс-Рока фотографируем различных бабочек чёрных долгоносиков, которые расселись по веткам.
Забираются до самых концевых веточек и муравьи.
На следующий день находим у подножия горы удивительно живописные пещеры. В некоторых из них закопчённые потолки, рисунки аборигенов на стенах. Мы нашли рисунок змеи, ящерицы, изображение солнца. Хорошо видно, что рисунки старые, принадлежат коренным обитателям материка. На северной стороне горы попадается небольшой бассейн в гранитном ложе, по краю которого растёт ярко-зелёная трава.
В соседних кустах раздаётся нетерпеливый щебет. Стайка красноклювых ткачиков-астрильдов ожидает, пока мы отойдём от водоёма. Как только мы удаляемся, они тут же слетаются к воде. Можно представить себе, как ценили аборигены водоёмы в бескрайней пустыне. Эти места были центром жизни во всей округе.
На поверхности скалы мне удаётся обнаружить муравьёв, у которых брюшко чёрное, а спина окрашена в рыжий цвет, точь-в-точь такой, как у поверхности скалы.
Забираемся в «Сумку кенгуру». Это обширный неглубокий грот, на потолке которого видны красно-бурые гнезда ласточек. Все они старые. Сейчас не время для гнездования. Близ этого грота — два водоёма глубиной до полуметра и диаметром от двух до трёх метров. Оба бассейна буквально кишат головастиками. Их здесь около трёхсот. Значит, пустынные жабы выводят тут потомство.
В кустарнике снова видим гигантского паука, которого обнаружили прошлой ночью, изучаем строение его тенетной сети. Каждая паутина прочнее, чем нитка сорокового номера. Сам паук черноголовый, с белым брюшком и длинными коричневыми лапами. На этом же кусте прикреплён кокон, под паутиной лазают несколько малышей. Значит, нам встретилась самка.
Проехав около двадцати километров по плоской равнине, достигаем Маунт-Ольги. Вначале обследуем восточную сторону. Вспоминаем, что аборигены называли её Катаюта («много голов»). Действительно, будто головы гигантских витязей в круглых шлемах торчат из земли. Характер эрозии здесь совсем иной, чем на Айерс-Роке. Нет причудливых, будто выеденных, пещер и гротов. Зато под одним углом по всем «головам» проходит ряд параллельных ложбин. Но с запада Маунт-Ольга выглядит иначе. Она напоминает Айерс-Рок, разрезанный на три ломтя. Именно с этой стороны мы наблюдали монолит в последних лучах солнца. Кроваво-красный цвет залил гору на несколько минут.
После заката солнца едем вдоль Маунт-Ольги с южной стороны. Обрисованный глубокими чёрными тенями, горный массив кажется в волшебном лунном свете спящим чудовищем, бока которого будто вздымаются при дыхании.
Полюбовавшись некоторое время, выходим из машины и пробираемся к скале через каменные завалы и густые заросли: нужно взять образцы пород. Не гасим подфарники, чтобы потом найти «лендровер». Василь остаётся на полпути к горе, а я устремляюсь к загадочно светлеющим на фоне тёмного неба куполам.
