физические данные, делающие их грозными и трудноуязвимыми воинами. Таким образом, Осирис, с помощью Ро, Исидо и Сета, создал мыслящие боевые машины, способные порождать себе подобных и передавать все ценные качества по наследству. Но Осирис не был бы Осирисом, если бы не перестраховался. Земляне обрели мощь и силу, которые могли обратить против своих создателей. Поэтому он закодировал в людях их сверхвозможности. Генорг должен был превратиться в оружие только тогда, когда так решит Великий Осирис.
Почти тысячу лет Осирис правил Землей и готовился к вторжению на Шумер, но «Святой отряд» — стражи Великого Малока нашли логово мятежника, чье преступление не имело сроков давности. Стражи обманули автоматические орбитальные спутники Осириса и внезапно вторглись на Землю. Началась война. Термоядерные взрывы превращали города в пыль, а в воздухе и на орбите Земли боевые летательные аппараты вспарывали обшивки друг друга лазерными пушками. Империя атлантов несла потери, но таяли и ряды нападавших. Вскоре стало ясно, что Осирис Хун и его новая армия одерживают верх. Практически все стражи были уничтожены. Однако они предусмотрели и такой поворот событий. Им удалось изменить траекторию огромного астероида и направить его к Земле. Возникшие последствия были ужасающими. Удар был такой силы, что резко изменился угол наклона земной оси. Волна землетрясений следовала за волной, пылевые бури затмили небо. Наводнения смывали остатки городов. Большинство живых существ на планете погибло. Пострадала и Атлантида. Материк из субтропиков, где первоначально находился, переместился ближе к полюсу. Началось его оледенение. Оставшиеся в живых атланты-шумеряне стали переселяться в более пригодные для жизни места. Портал заблокировали и законсервировали. Осирис Хун обосновался на территории нынешней Северной Африки. Немногочисленные бывшие соратники, оставшиеся в живых и возлагающие вину за происшедшее на Осириса, организовали из остатков цивилизации атлантов независимые государства, разбросанные по всей планете. С Осирисом остались только Сет и Исидо.
Такой начала представать перед нами история возникновения человечества после двух месяцев изучения Атлантиды. И хотя не все еще записи были изучены и расшифрованы, Хорст уже подготовил обширный рапорт на имя Гиммлера, который он вызвал меня обсудить.
Мы расположились в его небольшом кабинете с видом на Пирамиду, вокруг которой теперь почти круглосуточно сновали электромобили и люди. Группенфюрер задумчиво рассматривал ее и творившуюся вокруг суету, попыхивая трубкой, которую ему недавно подарил Венцель.
— Возникнут вопросы, группенфюрер, — нарушил я молчание, все еще листая многостраничный рапорт. — Портал еще не найден, принципы работы обнаруженных технических устройств и большинства механизмов до сих пор неясны. Ряд помещений вскрыть и обследовать не удалось.
— Это теперь всего лишь вопрос времени, Эрик. Нам просто не хватает специалистов, причем не солдафонов, а настоящих ученых. Я уже направил список с фамилиями людей, которых желательно привлечь к работе. Пусть Гиммлер пошевелится, и дело пойдет быстрее. Когда же вместе с рапортом я представлю ящики фото— и киноматериалов, они просто потеряют дар речи.
Я отложил рапорт и подошел к окну. Пирамида напомнила мне персонажа Джонатана Свифта — Гулливера, которого со всех сторон облепили лилипуты. Я развернулся к Хорсту:
— Мы открыли ящик Пандоры, группенфюрер. Особенно меня беспокоят возможности программирования и кодирования людей, возможность влиять на их генетику.
Хорст отложил трубку:
— Мы нашли то, что рано или поздно должно было быть найдено. Этот результат закономерен и неизбежен. Германия по праву будет величайшей державой мира. Мы излечим людей от всех болезней, подарим им невероятное долголетие. Более того, мы поведем человечество к звездам. Что же касается Гитлера и таких людей, как Гиммлер, то… — Хорст встал из-за стола и вплотную подошел ко мне: — Давай- ка выйдем наружу.
Хорст был прав. Не приходилось сомневаться, что база нашпигована агентами службы безопасности рейхсфюрера СС.
— Я уважаю фюрера — он поднял Германию с колен, но он допустил ряд ошибок. Самая главная — это чрезмерная жестокость. Поэтому скоро все изменится, — продолжил Хорст, уже спускаясь по пешеходной дорожке к озеру.
— Вся история человечества, да и созвездия Молоха — это история кровавых войн и мятежей. Новое оружие, да и, как это ни грустно звучит, новые знания и открытия только подстегивают войны.
Хорст задумчиво посмотрел на черную гладь озерной воды:
— Значит, это тупик, Эрик, потому что новое остановить невозможно. Но вдруг нам все же удастся найти правильный путь. Мы все сделаем по-другому. Ведь звезд так много. Их хватит на всех.
«О чем же он говорит? Об очередной группе заговорщиков? Все тот же путь — путь мятежа», — с грустью подумал я.
Хорст подошел к самому срезу воды и присел на валун.
— У тебя усталый вид, Эрик.
— Усталости нет. Просто меня несколько гнетет осознание того, что человек всего лишь генетическая машина, созданная для услужения пришельцам со звезд.
— На самом деле ничего не изменилось. Можно и вовсе заявить, что действиями пришельцев руководил Господь и мы, по сути, как и прежде, являемся его творением и у каждого, естественно, свое предназначение. — Хорст выпустил кольцо дыма и стал наблюдать за его полетом.
Я присел рядом с Хорстом и посмотрел в сторону порта. Новая подводная лодка швартовалась к причалу.
— Кстати, Эрик, — снова заговорил группенфюрер и тут же хлопнул меня по плечу, — на этой лодке прибыл обещанный тебе Гиммлером Рыцарский крест, а также приказ о присвоении тебе звания «СС штурмбаннфюрер». С тебя причитается, Эрик.
Я невесело улыбнулся.
— Ладно, — захохотал Хорст. — А может, это тебе придется по вкусу?
Группенфюрер снова показал в сторону уже пришвартовавшегося корабля. На его корпус высыпало три десятка девушек в полувоенной форме с чемоданчиками в руках.
— Все чистокровные арийки от восемнадцати до двадцати трех лет. Красивые, незамужние и круглые сироты. Венцель и Эверс все-таки дожали Берлин. Они уже полгода просили подобрать «особую команду специалистов».
Хорст снова засмеялся. А я не мог оторвать глаз от хрупкой фигурки, стоящей чуть в стороне от остальных девушек. Эту девушку я бы узнал из миллиона, потому что это была Магдалена. Хорст сказал что-то еще, но я его уже не слышал. Я шел в сторону порта, с трудом сдерживая себя, чтобы не перейти на бег.
На пирсе вновь прибывших встречала довольно большая группа офицеров во главе с Венцелем и, конечно, Эверсом. Чуть поодаль собралось несколько десятков свободных от работы солдат. На базе весьма остро ощущалась нехватка женского пола, и прибытие девушек стало событием. Когда я появился на пирсе, офицеры уже похватали девичьи чемоданчики и, рассыпаясь в комплиментах, сопровождали их к электромобилям. Магдалена шла одной из последних. Рядом с ней с чемоданчиком в руках уже шел Эверс. Я встал у выхода с пирса, перед солдатами, которые сразу попритихли, но продолжали глупо ухмыляться. Девушки и сопровождающие поравнялись с нами. Магдалена шла с холодным и неприступным выражением лица, глядя прямо перед собой и не обращая внимания на Эверса, который с важным видом что-то говорил ей.
И вот она рядом со мной. Я уже чувствую аромат ее духов. Магдалена повернула голову в мою сторону. Ее зеленые глаза были словно подернуты льдом, и вдруг, увидев меня, она замедлила шаг и стала все той же милой Магдаленой. Слетела холодная отчужденность. Она остановилась и сжала рукой в тонкой перчатке воротник плаща, будто пытаясь сдержать возглас. Я подошел к ней. Эверс с чемоданчиком в руке удивленно уставился на нас.
— Мы с вами знакомы, офицер? — с нарочитой холодностью спросила она.
— Мое имя — Эрик фон Рейн. Простите меня, но вы так красивы, что я не мог не подойти к вам. Могу ли я узнать ваше имя? Обязуюсь не быть навязчивым.
— Мое имя — Магдалена Рейт.
Эверс пытался испепелить меня взглядом, но я не обращал внимания. Я медленно взял ее руку и
