наши корабли беспорядочно разбросало в стороны. Отброшенный вверх, в зону низкой облачности, я успел заметить, как, оставляя за собой шлейф из кусков обшивки и черного дыма, «Ханебу» с огромной скоростью понесся в сторону даргонского шара.
Оказавшись в облаках, я поторопился нырнуть вниз, поняв, что фильтры телекамер и сканеры вышли из строя. Каково же было мое удивление, когда секунду спустя, ожидая увидеть мир огненной лавы и плюющихся раскаленным газом вулканов, я обнаружил нечто иное. Мой корабль завис в трех десятках метров над бескрайней снежной пустыней с бегущими вдоль поверхности ледяными поземками. Свинцовые облака исчезли — сквозь белесое туманное небо просвечивал огромный, занимающий треть небосвода, тускло-красный круг гаснущей звезды. На земное солнце это светило совсем не походило.
Вновь, словно появившись из ниоткуда, дьявольский шар даргонов промчался мимо меня и, подняв над собой облако пара, зарылся в снег почти у самой линии горизонта. Еще несколько минут я ждал, не появится ли катер Магдалены, но никакого движения больше не наблюдалось. Активировав аварийный маяк, я направил свой диск в сторону посадки объекта.
Шар пропахал во льду длинную и широкую траншею. Я осторожно опустил свой корабль на снежный наст в сотне метров от возвышавшейся над снегом дымящейся сферы и стал наблюдать. Минуту спустя в ставшем почти черным корпусе сдвинулась в сторону овальная пластина и на обшивку выскочили один за другим два даргона в плечистых боевых экзоскафандрах. Благодаря этим скафандрам издалека их можно было принять за людей. Вслед за ними из люка почти к самому небу взметнулась и исчезла ломаная синяя молния. Даргоны поспешно съехали по покатой поверхности сферы на лед. Казалось, они думали только о спасении, но, едва коснувшись льда, один из них развернулся, и секунду спустя в мою сторону ринулась ракета ручного зенитного комплекса. Автоматика моего корабля без труда ликвидировала угрозу встречным зарядом. Повинуясь сиюминутным эмоциям, я уже хотел сжечь наглых агрессоров, но вовремя остановился. Их, несомненно, стоило взять в плен живыми, хотя бы одного. Я выбрался на борт, отметая мысль о сомнительной разумности такого решения.
Температура в минус сто градусов и сильно разреженный воздух заставили меня тоже облачиться в пусть и легкий, но скафандр. И теперь в черных латах из бронепластика, с гелланским мечом в одной руке и устройством энергозащиты в другой, я разглядывал почти по пояс вязнущих в снегу даргонов. На некотором расстоянии друг от друга, они медленно, но чересчур решительно приближались ко мне. Судя по всему, даргоны намеревались захватить мой корабль. В этом я не сомневался, несмотря на поднятые вверх безоружные руки. Иначе Даргон не был бы Даргоном.
— Я, командор фон Рейн, от имени Великой Шумерской Империи предлагаю вам добровольно сдаться, — произнес я, решив соблюсти формальность, хотя и не надеясь на благоразумие врага.
— Мы сдаемся, командор, — прохрипело в динамике на ломаном шумерском. Фраза еще не умолкла, как даргоны вступили в бой. И первое, что они решили сделать, как я и предполагал, был энергоудар, способностью наносить который славились даргоны и их киберы. Но я был готов к этому. Надо было лишь правильно угадать момент нанесения такого удара. В отличие от их машин сами даргоны более предсказуемы и уязвимы. Сконцентрировавшись на противнике, я уловил резкий всплеск их психофизической активности, и секунду спустя, когда два невидимых энергетических потока одновременно попытались сбить меня с ног, я парировал их атаку силовым щитом. Теперь несколько минут я был застрахован от этой неприятной способности даргонов. Понимая, что снова сконцентрироваться для энергоударов я им не позволю, даргоны решили не останавливаться. В один прыжок преодолев десятиметровое расстояние, разделявшее нас, они продолжили свой штурм.
Ни о какой очередности речи не шло. Один ринулся на меня в лоб с мгновенно появившимся в руке плазменным резаком, а второй взвился в воздух, намереваясь сверху нанести рубящий удар широким клинком, выскользнувшим из правого предплечья боевого скафандра.
Прикрывшись от верхнего нападающего энергощитом, я встретил другого ударом лезвия меча по пальцам, сжимающим рукоять резака. Оружие выпало у противника из рук. И пока второй, сброшенный щитом на снег, снова вскакивал на корпус, я нанес его напарнику еще один рубящий удар, вложив в него всю силу, что есть. По локоть отсеченная рука полетела в сторону, разбрызгивая застывающую на лету мутную жидкость. «Мне пора уже коллекционировать отрубленные конечности», — мысленно попытался шутить я. Раненый даргон покатился по обшивке, пытаясь сорвать с пояса пакет первой помощи. А я уже отражал удар за ударом второго воина. Мой щит быстро сдох, а противник владел выдвижным мечом виртуозно, и пару раз я сам чуть не лишился руки. В очередной раз поймав клинком лезвие противника, я понял, что пора переходить к более активным действиям. Изловчившись, я схватил противника за запястье и нанес удар рукояткой меча по внутренней стороне локтя, пытаясь вывести из строя механические мышцы экзокостюма. Удар достиг цели, и рука даргона со смертоносным клинком ослабла. Однако воин не сдавался и другой рукой тут же нанес мне один за другим два сильнейших удара в корпус. Ясно ощутив во рту вкус крови, я, не отпуская руки врага, стал наносить рукоятью меча удар за ударом по его шлему. Наконец даргон стал слабеть. Подсечкой мне удалось приложить его о корпус корабля и приставить к горлу острие меча. Сквозь узкую прорезь бронированного шлема разглядеть лицо поверженного врага было невозможно, но мне этого и не требовалось. Смятение и ужас, внезапно сменившие решимость и холодный расчет, захлестнули его, и никакой броней этого было не скрыть.
«Что происходит?! Что вы сделали?!» — мысленно закричал я.
«Мир не линеен. Он цикличен. Прошлое порождает настоящее, настоящее — будущее, а будущее — прошлое», — уловил я среди хаоса чужих мыслей. — «Все уже предопределено и расставлено по своим местам. Попытка что-то изменить ничего не меняет, она создает другой мир. Еще один мир к бесконечному множеству уже существующих. Или…»
— Что «или»? Что это за шар? Как остановить все это? — закричал я уже вслух. — Как вернуться назад?
«Или… это действительно неконтролируемый Хаос. Мы совершили ошибку, и эксперимент стал неуправляемым. Все кончено», — даргон дернулся и обмяк, сознание его погасло. Каким-то образом он ухитрился убить себя. С досадой я отбросил ставшее ненужным оружие в сторону и устало сел на холодный корпус корабля.
У линии горизонта снежный смерч закручивал и закручивал белую спираль, стремясь все выше и выше к небу. Под даргонским шаром раздался треск льда, и он начал опускаться все глубже и глубже в ледяную шапку неизвестной мне планеты, пока на месте, где он только что был, не образовалась стометровая полынья с бурлящей черной водой, пробившейся из толщи океана, скрытого под нами.
Глава 19
Я собрал в ладонь горсть снега и подставил руку ветру. Длинный шлейф из мельчайших кристалликов льда растянулся и рассыпался под его порывом. Теперь я остался совсем один, в компании лишь мертвецов да ветра, гоняющего по безжизненной ледяной пустыне незнакомой планеты горсти снега. Не было рядом Магдалены и моих друзей. Даже врагов. Никого. Я оказался затерян в пространстве и времени. Возможно, что 1947 год отстоит от меня на миллионы лет позади или теряется в далеком будущем. И есть ли в этом мире планета Земля? Кто знает?
Снова в моей руке горсть снега и так же разлетаются снежинки по ветру. В туманном небе мелькнула крылатая тень… или мне показалось?
Возобновившийся треск заставил меня снова посмотреть в ту сторону, где пошел ко дну шар даргонов. Лед по краям образовавшегося озера быстро крошился и оседал. Уже было успокоившаяся и осевшая вода снова забурлила и стала закручиваться в спираль, образовывая воронку. Лед стал подламываться и под моим звездолетом, и он стал крениться в сторону эпицентра возмущения. Тело мертвого даргона поползло по корпусу вниз. То тут, то там из-подо льда и снега, взрывая и взметая их на сотни метров вверх, стали вздыматься к небу гигантские белые разряды. Я бросился в рубку корабля. Подняв его в воздух, я увидел, как на месте аварийной посадки даргонской машины с ужасающей скоростью образуется гигантская, уже не воронка, а дыра, засасывающая в свое бездонное чрево все вокруг. В течение нескольких минут она выросла в диаметре в сотни раз, и счет шел уже на километры. Диск стало бросать из стороны в сторону. С
