девятнадцати метров высотой, веретено.
— Что это — нахмурился я.
— Вихревой излучатель Альтхоффа, — не без гордости в голосе ответил Дэниел. — Назван доктором Кениге по имени немецкого ученого, стоявшего у истоков проекта в 1942 году. Радиус воздействия свыше ста километров. Можно любого заставить выстрелить в собственного друга или проголосовать за нужного кандидата в президенты. После соответствующей обработки контингента, конечно.
— И что это за обработка — спросил я, прилаживая к стеклу брикет взрывчатки.
— Э-э, большинство особей достаточно сделать восприимчивыми к воздействию путем кодирования. Например, с помощью телевизионной передачи, — пролепетал Рутберг, с нарастающей тревогой следя за моими манипуляциями с взрывчаткой.
— Отойдем на минутку, — взяв молодого ученого под локоть, я вывел его из помещения.
После громкого хлопка, мы вернулись обратно в комнату. Центральной смотровой секции окна уже не было, и низкий ровный гул работающего веретена свободно проникал в комнату. Я посмотрел на Рутберга, все больше походившего на расстроенного ребенка
— Продолжай Дэниел. Эти конголезцы с пулеметами в джунглях вокруг тоже телевизора насмотрелись
— Нет, к таким головорезам необходимо применять более эффективные меры, — лепетал Рутберг, следя как я расстреливаю механизмы в зале магнитными гранатами. — Кениге создал психотропный коктейль, без запаха и цвета. Его можно распылять в воздухе, добавлять в пищу и воду. Он активно насыщает клетки организма, гипофиз. Спустя пару-тройку часов, почти любой человек становится легко внушаем. И тогда вступает в действие психотронный излучатель Альтхоффа. Действие коктейля длится от десяти до двадцати четырех часов. Но если людей поддерживать на такой диете постоянно, то возможности безграничны.
Я снова выдернул Рутберга из комнаты в коридор
— И что Никаких побочных эффектов
Дэниел вздрогнул от серии взрывов сработавших в зале гранат и почти прошептал
— У ослабленных особей наблюдались проявления острой сердечной недостаточности.
— Острая сердечная недостаточность в джунглях — это смерть, Дэниел. А ослабленные особи — это женщины и дети
Рутберг громко сглотнул и, быстро заморгав, попытался оправдаться
— Полный контроль над сознанием — это значит никаких преступлений, никаких войн. Это будущее.
Пара пастухов, остальные послушное стадо. Хорошенькое будущее, — подумал я.
— Где Каммлер, Дэниел! Где Ганс Каммлер и его зеркальная машина!
Мощный взрыв наверху заставил стены и Рутберга снова вздрогнуть.
— Я не знаю никакого Каммлера, — бледный испуганный человек шагнул назад.
Показав Рутбергу голографический портрет Каммлера, я убедился, что помощник доктора Кениге действительно не знает о ком идет речь. Весь круг информации, к которой имел доступ Дэниел, ограничивался проектом Альтхоффа.
— А где Кениге, Дэниел
— Для руководящего состава имеется бронированный бункер внизу. Я не успел заскочить, прежде чем дверь заблокировалась. В бункере можно отсидеться несколько дней, пока помощь не придет, — Рутберга начало трясти, словно от лихорадки. — Там есть и туннель. Он проходит под болотами и выходит на поверхность в трех километрах отсюда.
— Черт! — выругался я, — Где вход в бункер!
Рутберг провел меня дальше по темному коридору и, войдя в тесную, похожую на кладовую, комнату, указал на стальную дверь с кодовым замком. Не долго думая, я достал кибер-паука. Это был Зигфрид — последний оставшийся экземпляр. Я дал ему имя за живучесть. Почему Зигфрид Когда я родился, Карл Хаусхофер подарил моему отцу добермана и предупредил, что из щенка этой породы выйдет толк лишь при условии его серьезной дрессировки, иначе весь интеллект черной бестии будет уходить на бессмысленные проделки. Отец назвал черный комок в честь легендарного героя Зигфридом и всегда помнил совет Хаусхофера, не только тренируя собаку, но и воспитывая меня. Уж не знаю насчет себя, но из Зигфрида получился весьма умный и толковый пес, хороший друг и защитник. Теперь пса у меня не было, но имелся маленький кибернетический механизм с паучьими лапками, уже не раз приходивший на выручку в трудную минуту. Вот поэтому я и вспомнил о Зигфриде.
Зигфриду понадобилось ровно три минуты, чтобы разблокировать замок. Надо будет в дальнейшем пополнить запас этих маленьких универсальных машинок, для чего придется при первой же возможности отправиться на Марс. Сектор-командор ревностно следил за тем, чтобы на Землю не попадал ни один лишний образец имперской технологии. Комплект пауков в шумерском арсенале я мог получить только лично.
Небольшой лифт опустил нас в бункер под четвертым, считавшимся последним, уровнем. В небольшом помещении с полками уставленными запасами с провизией и ящиками с оружием, укрылось десять человек. В бетонном коробе набралось по колено воды, и ученые примостились, кто на столе, кто на спинках стульев, а некоторые с ногами забрались на узкие двухъярусные койки. Мониторы системы внешнего видеонаблюдения демонстрировали лишь черно-белые квадраты забитой помехами трансляции.
Когда мы появились, самый старший из всех — грузный высокий человек лет шестидесяти соскочил с койки в темную воду и быстро направился в нашу сторону. На табличке приколотой к халату я рассмотрел его имя — Людвиг Кениге.
— Вы за нами, офицер Туннель затоплен, и нам больше никак не выбраться. Что происходит наверху — быстро заговорил Кениге, переводя тревожный взгляд маленьких, неопределенного цвета, глаз с меня на Рутберга и обратно.
— Да, конечно, доктор Кениге. Я помогу вам выбраться. Ситуация уже взята под контроль. Можно выйти на поверхность.
— Ну, наконец-то, — облегченно выдохнул Кениге и зябко потер друг об друга ладони рук. — А то я уж совсем замерз.
Остальные находившиеся в бункере тоже повскакивали с мест и, пеня воду собравшуюся в бункере, ринулись к площадке перед лифтом. Некоторые что-то раздраженно бубнили под нос, а кто-то, приободрившись, стал подшучивать над коллегами.
— У меня ко всем одна просьба, — преградил я путь к лифту. — Пожалуйста, пусть каждый возьмет с собой оружие. Охрана значительно поредела и это будет нелишней мерой предосторожности. И еще — вас, доктор Кениге, я попрошу задержаться. Мне необходимо с вами переговорить прежде, чем вы подниметесь наверх.
Собравшиеся у лифта недовольно загалдели, но мой непреклонный вид и распахнутые створки сухого лифта, заставили людей быстро разобрать пистолеты и выстроиться в очередь. Кениге хотел мне что-то возразить, но передумал и молча отошел в сторону. Рутберг прижался к стене рядом с лифтом. Стеклянным взглядом он сверлил почти опустевший ящик с оружием на полке рядом.
Наконец, мы остались в бункере втроем — я, Рутберг и Людвиг Кениге. Дэниел съехал спиной по стене и обреченно уронил голову на колени. Пожилой ученый тоже все понял. Он смотрел на меня, словно старался запомнить. Взгляд его скользил по безликому шлему, бронежилету, опускался к кобуре с молохом, а затем вновь возвращался к шумерским шевронам на рукаве куртки.
— Где Каммлер и его машина, доктор Кениге
— Вы опоздали. Уже почти двое суток, как машину в присутствии Каммлера разобрали, а затем вывезли по частям. Это сделали конголезцы на своих спинах и лодках. Поэтому спутники вам не помогут.
В это время я валялся в медицинском отсеке, — подумал я с досадой.
— Может быть, снимите шлем. Хочу посмотреть, кто пришел за мной, — прохрипел Кениге. Бритая голова старика покрылась мелкими каплями пота, несмотря на холод подземного убежища, еще недавно так изводившего его.
— Берите, оружие, Кениге. Те, кто пришел за вами, ждут наверху. У них лица открытые. Только вряд
