Я очень благодарна и признательна ей и ее супругу, Ивану Андреевичу Тараненко, за выделенные мне на их даче грядки для посадки и испытания моих селекционных сортов ирисов. А цветок ириса по-гречески — не только «радуга», но и «память»…
Не могу не сказать и о спутнике жизни и большом друге Серафимы — ее муже Иване Андреевиче Тараненко, замечательном человеке и летчике.
И. А. Тараненко в 1934 году окончил Харьковское военное авиационное училище. Во время войны с Финляндией совершил 205 боевых вылетов, провел 18 воздушных боев и лично сбил 4 самолета противника. Спас жизнь своему боевому товарищу, сбитому во время воздушного боя. Иван Тараненко сел на своем одноместном истребителе в неизвестной местности, около приземлившегося раненого товарища, посадил его в свой самолет и при яростном обстреле взлетел на перегруженном «ястребке» к своим.
В Великую Отечественную воевал с первого дня. Командовал 298-м истребительным, впоследствии 104-м гвардейским авиационным полком, затем авиадивизией. За время Великой Отечественной войны сбил 16 лично и 4 в группе вражеских самолетов, за что 9 сентября 1943 года был удостоен звания Героя Советского Союза. Безусловно, заслужила это высшее звание и С. Т. Амосова, но оно ей так и не было присвоено.
Незаслуженно обойдена наградами и вниманием очень скромная, но волевая летчица — Надежда Евгеньевна Тропаревская.
Ее боевая жизнь в полку началась с первых дней образования нашей части и первых успехов в борьбе с фашистами. В июле 1942 года в боевом донесении полка говорилось, что экипаж старшины Н. Тропаревской вместе с экипажем Е. Носаль полностью уничтожили на станции Покровское (около Таганрога) железнодорожный состав. В сентябре 1942 года Надежда Тропаревская была награждена орденом Красного Знамени.
Она активно участвовала во всех операциях полка (Кавказ, Кубань, Эльтиген, Севастополь, Белоруссия, Восточная Пруссия). Но ее заслугой является и то, что она обучила всех летчиц и штурманов 46 -го гвардейского авиаполка и других летчиков дивизии прыжкам с парашютом. Полки, летавшие на У-2 (По- 2), до осени 1944 года выполняли боевые задания без парашютов.
Надежда Тропаревская не только сама вывозила летчиков на тренировочные прыжки, но и организовывала переоборудование самолетов для того, чтобы летчик, улетая на боевое задание, мог поместиться с парашютом в кабине. Парашют спас жизнь многим, в том числе и штурману эскадрильи Руфине Гашевой, впоследствии ставшей Героем Советского Союза.
Обучая летчиков парашютному делу, Надежда Тропаревская продолжала летать на боевые задания до конца ноября 1944 года. Когда у ее самолета было перебито управление руля поворота, был пробит бензобак, а сама Надя тяжело ранена — это был ее 513-й боевой вылет. Надежда Тропаревская вместе со штурманом Таней Масленниковой с трудом прилетели на изрешеченном самолете в расположение наших войск.
За мужество и отвагу она была награждена четырьмя орденами и медалями.
Пришла Победа! Гвардии старший лейтенант Надежда Евгеньевна Тропаревская демобилизовалась. Она стала испытывать парашюты, обучать парашютному спорту молодежь, сама участвовать в соревнованиях. Занимала призовые места, устанавливала мировые рекорды. Н. Е. Тропаревская-Есионова завоевала титул чемпионки СССР по прыжкам на точность приземления и затяжным прыжкам. Ей присвоили звание заслуженного мастера спорта. Не случайно о прыжках с парашютом она мечтала с детства!
…Не могу не вспомнить об очень интересном случае, который произошел с моими боевыми подругами из 125-го гвардейского полка пикирующих бомбардировщиков.
Мы базировались в станице Ивановской, где был ближайший к линии фронта медсанбат. Вдруг к нам пришли обгорелые, буквально почерневшие девчата из «сестринского» полка, летавшие на пикирующих бомбардировщиках — «пешках». Они летели к цели, но левый мотор Пе-2 был поврежден снарядом зенитки. Летчица Маша Долина сумела сохранить свое место в строю девятки, а штурман Галя Джунковская хорошо отбомбилась по цели. На обратном пути подбитый и горящий самолет начал отставать, и истребители противника ринулись на него в атаку. Галя и стрелок-радист отстреливались из пулеметов, пока не кончились патроны. Только атака была отбита, как появился другой «месс». Летчик стал показывать знаками, как будет сбивать горящий самолет, и дал длинную очередь… Загорелся второй мотор. «Мессер» снова зашел для атаки. Галя в отчаянии схватила ракетницу, быстро зарядила и выстрелила в немецкий истребитель осветительной ракетой, причем дважды. Немец, не поняв, в чем дело, на всякий случай ушел от «пешки».
Высота падала, огонь заполнял кабины. Маша Долина крикнула: «Прыгайте, а я попробую посадить самолет…» Но ни Галя, ни стрелок-радист Ваня Соленов, раненный в бою, не захотели оставлять ее одну. Сразу же за Кубанью, за линией фронта, самолет просто упал на землю. Надо было быстро выбраться из горящей машины. Только все трое успели отбежать, как раздался взрыв…
18 августа 1945 года Марии Долиной и Галине Джунковской (Марковой) было присвоено звание Героя Советского Союза.
…Когда-то в Энгельсе для того, чтобы получить право летать, я должна была стать политработником, а теперь на Кубани, в августе 1943 года, меня, как политработника, политотдел 4-й воздушной армии перевел в 9-ю гвардейскую истребительную дивизию. Я сменила ушедшего по возрасту Г. А. Макеева, была назначена помощником начальника политотдела дивизии по комсомольской работе. Жалко было расставаться со своим полком и девчатами моей эскадрильи… Но приказ надо выполнять безоговорочно. Подаренный Саратовским институтом самолет остался в полку, и долгое время он оставался единственным в части с турельным пулеметом в кабине штурмана.
До конца войны я не теряла связи с полком. Особенно переживала за Галю Докутович, мне казалось, что ее, с таким тяжелым повреждением позвоночника, недостаточно жалели и оберегали. Часто я получала от аккуратной и обязательной Жени Рудневой подробные письма, в которых она рассказывала о жизни и работе полка.
Вот, например, письмо Жени от 23 февраля 1944 года:
«Здравствуй, Ириночка!
Поздравляю тебя с праздником. У нас вчера началась зима: то было уже и травка зеленела, а сейчас такая метель и ветер 15 метров в секунду. Сижу дома, готовлюсь: в своей группе провожу занятия по четвертой главе Краткого курса. Перерыв был солидный — о диалектическом методе говорили еще при тебе, а потом все текущим материалом занимались. Обложилась книгами и исписала уже больше половины тетрадки. Надо через дорогу сходить к Полине Гельман за философским словариком, но в такую пургу не хочется высовывать нос на улицу. После обеда будет торжественное заседание. Двухлетие свое мы отлично отпраздновали. Гашева и Тропаревская сделали «Крокодил». Поместили 12 заповедей (13-я — «не теряйся»)».
Последнее письмо от Жени Рудневой я получила 19 марта — перед самой ее гибелью.
«19 марта 1944 года
Здравствуй, Ирочка!
Сижу в трех километрах от линии фронта, позавчера была в 40 метрах от немцев. Смотрю, как наши работают, хорошо, надо признаться. Ирочка, ты пиши. Я, правда, уже шесть дней не была у себя дома. Может быть, и есть от тебя письмецо. Я послала тебе ответы на все твои вопросы. Знаешь, Ира, оказывается, жива мать Гали Докутович. Ее сестра пишет, что матери еще не сказала о Гале и не знает, как сказать. У нас все в порядке. Состав очень изменился, ты многих не знаешь… Пиши, моя хорошая. Целую.
Женя».
Никогда не изгладится из памяти светлый образ юной и милой Жени Рудневой — мечтательницы, влюбленной в стихи, сказки и звезды…
Когда началась война, Женя Руднева перешла на четвертый курс механико- математического факультета МГУ, мечтала стать астрономом и уже возглавляла в астрономо-геофизическом научном обществе при Академии наук СССР отдел Солнца.
Училась Женя с увлечением, активно участвовала в научных обществах, писала статьи. Ей
