Они все это отмечают, когда мы спрашиваем их. Нам нравится использовать моделей с выразительными глазами, это уже стало известным всей округе, как-то раз открываем мы дверь, а там стоит группа местных пакистанских ребятишек, предлагающих себя в качестве моделей, и все они старательно таращили глаза, что они казались больше!
ФЕМИНАЦИ
RE: Критики упрекают вас за то, что вы в своей работе обходите вниманием женщин.
ГИЛБЕРТ: Мы не политкорректны.
ДЖОРДЖ: Возможно слишком политкорректны. Вообще-то феминистки нас особо не критикуют, за исключением феминацисток в Америке, которые ненавидят геев. Современные феминистки должны признать, что мы не эксплуатируем женщин. Это даже интересно, по всему миру люди спрашивают нас о женщинах. Они никогда не спрашивают Энтони Каро о женщинах. Но мы ничего не знаем про женщин. Большинство художников использовали женские образы на протяжении веков, мир искусства управляется мужчинами.
RE: Стало быть, вы никогда не изображаете женщин.
ДЖОРДЖ: К тому же мужчины — это пол, в котором больше всего заинтересованы женщины. Как только ты что-то исключаешь что-то из искусства, это тут же становится важным для людей. А мы об этом даже не думали.
ГИЛБЕРТ: Они все за нас решили.
ДЖОРДЖ: Но это стало очень важным вопросом с тех пор как… Перед этим были сплошь, женщины, женщины, женщины в СМИ.
ГИЛБЕРТ: А теперь мужчины снова стали сексуальными существами.
ДЖОРДЖ: Впервые за все века. Когда мы были юными студентами в Святом Мартине, не было никаких мужских образов, кроме рекламных изображений истинного английского джентльмена. Юноши в дешевых штанах, черные мужчины, работяги — их изображения никогда не печатались в шестидесятые.
ГИЛБЕРТ: И нам пришлось выдержать тяжелую борьбу, как вы говорили, они считали, что всякий мужс: ой образ в наших картинах должен быть гомоэротичным. МыРвсегда это отрицаем, мы говорим — они мужчины.
ДЖОРДЖ: Личности, на самом деле.
RE: Мне кажется, у мужчин были тяжелые времена последние двадцать лет. Практически все журналы редактируются женщинами и ориентированы на женщин, если жена отрезала парню пенис, считается, что это шутка, а если он отрежет ей вагину, то его линчуют. В любой телерекламе или комедии мужчина — дурак и мишень для всех шуток.
ДЖОРДЖ: Мы против такого предубеждения. Мы много смотрим телевизор, когда жена берет еду и кладет ему под нос… потому что иной путь запрещен. Мужчина в комедиях жалкое создание. Но эта точка зрения уже не столь популярна. Феминистки никогда не выиграют спор, потому что мы нравимся людям, мы работаем во имя новой правды, открываем двери, ищем новые пути бытия… И я уверен, что мы уже немало сделали.
Г&Д: Мы изобрели и неустанно развиваем наш собственный визуальный язык. Мы стремимся к наиболее общедоступной современной форме, с помощью которой можно создать наиболее современные образы нашего времени. Художественный материал подчиняется целям и задачам картины. Мы создаем картины, чтобы изменить людей, а не поздравить их с тем, какие они есть.
ГИЛБЕРТ: Мы считаем, что выставлять изображения обнаженных в музеях необходимо, писать грязные слова в музеях… в Америке они хотели их убрать, даже в Нью-Йорке.
RE: У вас были проблемы с цензурой?
ГИЛБЕРТ: О да.
ДЖОРДЖ: Наш фильм «В джунглях» запрещен на телевидении. Его предлагали каждый год в течение четырнадцати лет Би-Би-Си 2, Каналу 4. Они показывают фильмы об искусства, но не хотят показывать нас. Один продюсер заявил, что он готов костьми лечь, но не допустить показа фильма Гилберта и Джорджа в своей программе. Теперь «Саут-Бэнк Шоу» сопровождается джазовыми музыкантами и альтернативными комиками, точно это — искусство.
У Г&Д есть причины для такой паранойи, хотя они получили Премию Тернера в 1986 году и приняли ее, чтобы «досадить людям». Ими восхищаются (и их копируют) рок-звезды, такие как Дэйв Стюарт и Дэвид Боуи, их приглашал на обед в свой дом в Салисбери бывший премьер Эдвард Хит. Их работы выставлялись в музее Гугенхейма, в Тейт и во всех крупнейших городах мира.
RE: А картины?
ДЖОРДЖ: Мы всегда старались действовать осторожно. Мы полагаем, что знаем до какого предела можно дойти в любом городе, мы доходим до него и уходим. Нам не нравится идея конфронтации. Мы не считаем продуктивной идею подойти к кому-нибудь и сказать: «Ты с этим согласен, верно? А если не согласен, значит, ты тупой урод». Лучше подрывать устои и удирать. Люди смотрят на «В дерьме», они могут сказать, что мы не должны ее выставлять, но слишком поздно, они уже высказали свое мнение о картине.
ГИЛБЕРТ: Все эти художественные критики любят обвинять нас в использовании грязных слов, но им самим нравится везде писать их, «Пидорский», «Пошел ты…».
ДЖОРДЖ: «Эти мерзкие художники рисуют эти картины…!»
ГИЛБЕРТ: И так все время.
ДЖОРДЖ: Смешно, эти слова могут быть напечатаны в газете, но запрещены в другом месте. Проникновение. Чтобы выступать против, они должны проникнуться этим, стать его частью.
ГИЛБЕРТ: Это очень интересно, потому что у нас есть молодой приятель-поляк, который пытается написать книгу о нас, он внимательно изучил отзывы прессы о выставке. Успех был огромный, поэтому критикам пришлось притихнуть. Поэтому вместо этого они стали говорить о «Воплощении мечты Геббельса»…
ИСКУССТВО
Искусство Гилберта и Джорджа нелегко воспринимать ни глазами, ни мозгами. Эти образы раздражают и смущают Артистический Мир, цепляющийся за объяснения.
RE: Мне кажется, люди испытывают беспокойство, глядя на ваши картины, потому что они откровенны.
ДЖОРДЖ: Люди не привыкли к такому в искусстве, вот в чем проблема.
ГИЛБЕРТ: Сейчас не о чем говорить в искусстве. Абстрактные полотна ни о чем не говорят. Ни о чем.
ДЖОРДЖ: Они просто существуют… Я помню, как впервые приехав в Лондон, когда мне было двадцать, я пошел в Тейт. Там проходила групповая экскурсия, они рассматривали одну из балетных картин Дега, и этот шикарный парень спросил их, что они видят, а эти бедолаги ответили «балерину». А он с высокомерной улыбкой сказал: «Нет, на самом деле вы смотрите на то, что между ног». Господи! Полная чушь. Невероятное… полное дерьмо.
RE: Художественный мир исчерпался до самой задницы. Интерпретации становятся все более нелепыми, поскольку люди пытаются оправдать себя.
ДЖОРДЖ: Очень интересно, что те же самые люди, что считают себя гуманистами, становятся совершенно бесчеловечными, когда дело доходит до изобразительного искусства. Они предпочитают покровительствовать декадентской скуке. Ужасное лицемерие.
RE: Проблема в том, что вы выбрали окружение, в котором доминируют богачи и академики.
ГИЛБЕРТ: Проблема в том, что искусство держится на богачах… то, что тебе будет дозволено делать, зависит от денег богатых людей. Если мы будем делать слишком экстремальные вещи, они не захотят их покупать, и у нас не будет денег выпускать книги. Это трудно.
ДЖОРДЖ: Мне кажется, мы становимся все более и более известными. Многие люди любят смотреть на наши картины по каким-то своим собственным причинам, тогда как то, что мы называем декадентским искусством вызывает одобрение только в том случае, если находит поддержку у профессионалов, которые сами не понимают, что это такое. Ведро с водой в углу галереи, ты не знаешь, хорошо это или нет, но если ты знаешь, что ведущие музеи мира назвали это искусством, ты с этим соглашаешься. Но, несмотря на это, мы считаем, что люди принимают наши картины, потому что они обращаются напрямую к личности.
