Картины Г&Д пробуждают к жизни, потому что они взывают к главным вопросам реальной жизни — Страх, Надежда, Секс, Смерть, Разум, Душа. Каждая картина дарует зрителю застывший миг одного из этих «пунктов». Они говорят напрямую со зрителем, которого не нужно обучать, что следует искать в искусстве.
RE: Очень часто ваши картины кажутся мне тревожными.
ДЖОРДЖ: Я уверен, они такие и есть.
RE: Почему, как вы считаете, я их так воспринимаю?
ГИЛБЕРТ: Потому что нам всегда нравилось использовать табуированные темы. Сперва мы решили, что мы сами — искусство и рупор, так мы начали проект Живые Скульптуры. Мы говорим через изображения, открытки, рисунки. Тема… мы решили, что будем просто продолжать использовать человека, не только нас самих, но и других мужчин в наших работах. Это и стало нашей главной темой.
RE: Вы считаете, ваши картины можно прочесть, как некое повествование?
ГИЛБЕРТ: Да, если людям этого хочется. Но это непросто. Мы не стремимся превратить наши картины в рассказы.
ДЖОРДЖ: Мы знаем это по многим отзывам.
ГИЛБЕРТ: Я могу согласиться с тем, что некоторые картины более повествовательны, другие менее, все они основываются на внутренних глубинных чувствах, эмоциях.
RE: Этими эмоциями и своими картинами вы хотите достучаться до как можно большего числа людей?
ДЖОРДЖ: Да, именно ИСКУССТВОМ. Это очень важно. Мы не верим в непонятное искусство, преподносящееся широкой публике. Сначала они должны понять, что это искусство.
Вот почему они отказались от рекламных роликов на телевидении и от предложения оформлять рекламные щиты для Лондона.
ДЖОРДЖ: Вот почему нам нравится объяснять им, что пойти в галерею посмотреть на произведения искусства это очень эмоциональный акт, мы обращаемся напрямую к зрителю. Неважно, кто он, с ним нужно разговаривать.
RE: Для вас важно, чтобы зритель понимал ваши изначальные замыслы?
ДЖОРДЖ: Мы не знаем. Мы стараемся вкладывать что-то новое в картину. Мы не отправляемся в студию с головой, переполненной идеями по поводу того, как мы это будем делать, потому что мы делаем то, что делали раньше, мы используем новые образы в каждом проекте. Стараемся быть абсолютно честными… ошеломляющими… пытаемся вытащить что-то правдивое из самих себя.
ГИЛБЕРТ: Если это правдиво, то оно становится правдивым и для зрителя. Они видят самих себя, они ищут себя. Зритель не идет смотреть на Г&Д, он идет смотреть на то, что искусство делает с ним.
ДЖОРДЖ: Мы всегда говорим, что если мы возьмем наш каталог и покажем его первому встречному на улице, и ему это покажется интересным, значит все хорошо, потому что, посмотрев на любой другой каталог, он не поймет, что это вообще за дребедень. Им просто объяснили, что это художественная выставка.
RE: Мы уже говорили о людях, заправляющих искусством, но мне кажется, что сами художники очень претенциозные люди…
ГИЛБЕРТ: Чрезвычайно претенциозные.
ДЖОРДЖ: Большинство так не скажут.
ГИЛБЕРТ: Они снова пойдут по накатанной колее.
RE: И это элитарно.
ДЖОРДЖ: Нам очень нравится платформа искусства. Его формальность… идея прямоугольной картины. Но мы всегда боролись за более открытый художественный мир.
ДЖОРДЖ: Мы ненавидим узкий кружок, где все вертится вокруг художника. Они творят такие странные штуки, которых никто не понимает.
ГИЛБЕРТ: И признает их тоже только узкий кружок. И все они ЛЮБЯТ друг друга.
ГИЛБЕРТ: Чем меньше людей это понимают, тем больше превосходства они ощущают. Все это основано на страхе, на страхе глупо выглядеть. Вот почему мы предпочитаем публикации. Вот как молодежь вступает с нами в контакт, не через выставки… слишком сложно. Однажды в жизни они допускают тебя в галерею Хейуард и после этого больше не хотят тебя.
Даже теперь работа Гилберта и Джорджа, купленная Николасом Серота, бывшим прогрессивным директором Тейт, хранится глубоко запрятанной в запасниках новым режимом.
ДЕРЬМОВАЯ ВЕРА
ДЖОРДЖ: У нас есть поклонник из Белфаста, который нам пишет. Он видел наши каталоги. Он регулярно пишет нам. Это очень интересно.
RE: Проблемы в Ирландии — воплощение глупости и религия ничем не может помочь.
ДЖОРДЖ: Дерьмовая Вера. Мы только вчера получили письмо от немецкого студента.
ГИЛБЕРТ: Изучает философию. Он нашел на полу почтовую открытку, иллюстрирующую этот вопрос, четыре задницы, из которых выходит дерьмо, образующее крест, и он говорит, что его жизнь полностью переменилась.
RE: Что же предлагает Дерьмовая Вера?
ДЖОРДЖ: Удивительную свободу, если вы не пришли к этому раньше.
RE: Ваш единственный политический акт, кажется, это критика в адрес религии.
ГИЛБЕРТ: Мы анти-религия. Жри и сри. Если ты способен сказать это в Европе, это означает удивительную свободу. В Мюнхене они заставили нас это убрать.
ДЖОРДЖ: Мы убеждены, что церковь нужно привлечь в Европейский Суд.
ГИЛБЕРТ: За ложь.
ДЖОРДЖ: Их можно привлечь согласно «Закону о торговых марках». Нам недавно пришлось пойти на похороны, и викарий сказал, что этот человек не умер, он уже на Небесах. Его нужно немедленно привлечь к ответственности.
ГИЛБЕРТ: И Папу тоже.
ДЖОРДЖ: Стоит вспомнить о многих людях, умерших из-за того, что он не одобряет использование презервативов, от СПИДа, который возможно вскоре станет главным убийцей в мире. В Южной Америке люди каждый день заражаются ВИЧ, потому что они католики.
ГИЛБЕРТ: Этот немец писал, как тяжело сейчас в Германии со всеми этими основами морали.
ДЖОРДЖ: Нео-нацисты.
RE: Эта новая мораль вызывает беспокойство, в частности, в Америке. Это из-за СПИДа.
ГИЛБЕРТ: Да, это предлог.
ДЖОРДЖ: Должно быть, это давняя мечта религиозных фанатиков. Осуществление всех их надежд. Они все такие. Все эти интеллигентные люди в душе фанатики. Можете себе представить, «Таймс», который последние двадцать лет был трибуной либеральных идей, обсуждает, есть ли связь между ВИЧ и СПИД. Крайне безответственно.
Этим журналистам следовало бы побывать в ВИЧ-клинике, которую я посещаю и увидеть, как угасают ВИЧ-инфицированные пациенты. Заразившись ВИЧ в Лондоне в начале восьмидесятых, за последние два года я потерял двадцать пять килограмм, переболел многим инфекционными заболеваниями и постоянно попадал в госпиталь, а сейчас я временно прикован к инвалидному креслу, потому что вирус атакует мое тело. Я лежу, сгорая на костре фанатиков, но мы должны бороться с этими безумцами и этим гребанным вирусом до последнего в этой публикации, поддерживая новые идеи, новые концепции и новые, мирные пути существования, предлагаемые Гилбертом и Джорджем.
ДЖОРДЖ: Мы проводили выставки, посвященные СПИД, потому что многие наши друзья умерли. И это изменило мнение некоторых критиков о нас. До этого они ничего не видели. В первый раз они начали что-то понимать. На это ушло много времени.
Их прошлое мало значит для их теперешнего искусства, поскольку они отдали свои личности, свои истории своему искусству. Все, что они делают, посвящено художественному процессу, который охватывает каждое действие. Каждая секунду, каждое движение. Гилберт и Джордж — живые скульптуры, 24 часа в сутки, каждый день. Мы все — художники, создающие мгновения страдания и красоты, проживая свою жизнь. Мы встаем, умываемся, одеваемся, идем и выполняем какую-то работу, едим, испражняемся,
