«Прекрасное начало литературной карьеры».
Пасхальное воскресенье, апрель 1950 года. Торжественная месса в Нотр-Дам. Десять тысяч человек заполнили собор. Затем, вовремя перерыва после кредо, двадцатидвухлетний Мишель Мурре, одетый в рясу доминиканского монаха, взобрался на кафедру и начал читать проповедь.
«Сегодня, в пасхальный день, здесь, под символом Собора Парижской Богоматери, я обвиняю всемирную католическую церковь в ужасно ложном извращении нашей жизненной силы перед лицом грядущих пустых небес. Я обвиняю католическую церковь в мошенничестве. Я обвиняю католическую церковь в том, что она заразила мир мрачной моралью. Это гноящаяся язва на разлагающемся теле Запада. Истинно говорю я вам: «Бог мертв!»
В этот момент органист сообразил, что происходит и поспешно начал играть, пытаясь заглушить слова богохульника. «…ваши молитвы — грязный дым над полями битв Европы!..» Вздох возмущения прокатился по огромной толпе прихожан, люди встали. «… Мы объявляем о смерти Господа Христа, чтобы мог жить Человек!» К этому времени швейцарские гвардейцы собора вытащили свои мечи и направились к Мурре. Один из его сообщников, Жан Руллье попытался защитить его, ему разрубили лицо. Кровь друга стекала по его рясе, Мурре улыбнулся и благословил верующих, пока он и три его друга бежали к выходу, преследуемые десятками человек. Четверо молодых людей бежали вдоль Сены, а толпа желающих их линчевать следовала за ними по пятам. Они были спасены, и арестованы, полицией.
После одиннадцати дней заключения в полицейском участке, Мурре освободили. Через три месяца он написал книгу «Назло проклятию», которая была так хорошо принята церковью, что архиепископ Парижский порекомендовал приобрести ее всем церковным библиотекам в Париже.
«Мы должны принуждать себя сохранять спокойствие при упоминании о наших старых мечтах», — писал он, «принять руины и быть счастливы с ними». (Говоря о «руинах» структуры западного мира, которые он отчаялся найти, «мертвых конструкциях, лишенных души».). Вера, таким образом, на время утрачена, Мурре говорит, что он «систематически уходил со своего пути, чтобы обнаружить уродство, зло и грехи во всем». Он приписывает это «лишь разочарованию, проявившемуся в браваде, маске, скрывающей наше разочарование, когда мы не находим правды, красоты, добра».
Как показывает Грейл Маркус в своей книге «Следы помады», Мурре, типичный французский католик, отреагировавший таким образом на утрату веры в Христа, затем в Маркса, затем в экзистенциализм, ритуально «исповедовавший» смерть Бога, чтобы освободится от цикла структуры веры, которая без базиса Бога, для него ничего не значит. Однажды убив Бога, он, как Иуда, обнаружил, что Бог воскрес. Мурре и Иисус Христос на пару недель попали на первые полосу газет по всему миру, и он вернулся к католицизму. Как и Серрано сорок лет спустя, Мурре сделал потрясающий «пиар» церкви.
«СКОРО СТАНУТ ЖИВОПИСНЫМИ РУИНАМИ»
«ВЕРИМ В РУИНЫ»
Пасхальное воскресенье 1966 года. Сто шестьдесят лет с того дня, как герой оперы Пуччини, художник Марио, был выбранен за святотатственность его полотна в церкви Сант-Андреа, в Томпкинс-Сквер-парк, в нью-йоркском Ист-Виллидже, был замечен человек, волокущий за собой вдоль Авеню-Б десятифутовое распятие. Этим человеком был медиа-художник Джой Скаггс, который собственноручно сделал это распятие, использовав индейский скальп с настоящими человеческим волосами и венец из колючей проволоки. Тело было сделано из металла, дерева, между ног торчал огромный гипсовый член. Скаггс сделал провокационный, иконоборческий жест, «мое личное персональное выражение гнева против лицемерия церкви». Нельзя не восхищаться его мужеством. В то время Алфавит-Сити в Нижнем Ист-Сайде все еще оставался местом обитания истовых католиков из Польши и Пуэрто-Рико. Скульптура была вырвана из рук Скаггса группой разъяренных юнцов, но была спасена, по иронии судьбы или нет, отцом Майклом Алленом, прогрессивным священником, руководившим католической церковью Святого Марка-в-лесах по соседству, в которой художник и его произведение и нашли убежище.
Фото: Джой Скаггс
Неугомонный Скаггс повторял экспаду каждой Пасхальное воскресенье на протяжении четырех лет, кульминацией действа стал его поход по Пятой авеню к дверям Церкви Святого Патрика, где он намеревался бросить крест. История повторяется. На этот раз Скаггса окружила шайка, кричавшая: «Убить его!» — и полиция («как римские солдаты», драматически вспоминает он) пинками повалила его на землю, уничтожила крест, затем заставила его подобрать обломки, тыча в него дубинками, и ему пришлось тащить на себе груз в 250 фунтов. Друг, фотографировавший действо, пробился через толпу и помог донести груз до машины. Извращенная, субкультурная реклама для Христа, если не для Христианской церкви.
Как Серрано и Мурре, Скаггс прославился настолько, что его пригласили в шоу Фила Донахью. Его следующая художественная выходка, как и следовало ожидать, была связана с собаками.
Мой корреспондент Убу Раскер (крещеное имя — Деклан) поступил еще лучше. Облачившись лишь в набедренную повязку, венец из колючей проволоки и обрызгавшись краской, Убу распял себя на трехметровом кресте на заднем дворе своего дома на Брунсвик-стрит, в Мельбурне, перед двадцатью своими друзьями. Шутка была заснята приятелем-студентом для короткометражки «Святая Тереза де Вилль». Гвозди 8 см в длину и 2 мм в толщину были вбиты в его руки одним из друзей.
Убу сказал, что он распял себя на кресте, потому что «хотел быть как Христос и почувствовать то, что он чувствовал. В конечном счете, я хочу быть во всем, как он. Я хочу быть безработным, шляться везде с друзьями и ходить на рыбалку». Убу думал, что, вися на кресте, почувствует себя Христом, но, увы, вместо того, чтобы быть вознагражденным за усилия духовным опытом, он упал в обморок.
«Тем не менее, это был полезный опыт — наказание — вот его награда — и я убежден, что каждый должен быть хоть раз распят».
Эти примеры, безусловно, показательны, авангардное искусство (как и политический активизм) напрямую происходит от еретиков древней истории и создание еретической церкви, как это сделал ЛаВей — в лучших традициях активистского авангарда. И в богохульстве Серрано нет ничего нового.
Ищущие славы Мурре, Скаггс и мой менее известный корреспондент Раскер бросили вызов общественному восприятию образа Христа и религии, и обнаружили, что они не совершили перемен в обществе, но зато узнали что-то новое о себе. Изобразительное Искусство и Перфоманс не нужны, в моем представлении, для вдохновления социальных перемен, но они могут послужить хорошей терапией, а публичные страдания способствуют развитию бизнеса.
Каждую Страстную Пятницу Филлипинский департамент по туризму закупает кресты для тех, кто добровольно желает быть распятым на десять минут, это часть ежегодных Пасхальных празднеств. На представление регулярно собираются толпы свыше 5 000 человек.
Вскоре я обнаружил, что если свернуть налево от дверей моего отеля и пройти семьдесят ярдов вдоль по улице рядом с главным вокзалом Сан-Франциско, то я окажусь в районе, который местные рекомендовали мне избегать и днем и ночью. Прогуливаясь здесь днем и ночью, за последние пару дней (и ночей) я заметил тяжелую атмосферу, хотя ничего такого, о чем стоило бы писать домой, поэтому я проигнорировал
