лишь тактики.
Для лучшей живой связи между «Гуммет» и Бакинским комитетом установлено взаимное представительство. На собрания мусульманской группы в качестве руководителя большей частью приходит «товарищ Алеша».
«Товарищ Алеша». Недавно в Лондоне на III съезде Российской социал-демократической рабочей партии он представлен делегатам под фамилией Голубин. А в раннем детстве в грузинском селении Шардомети, что вскарабкалось к самым облакам, родные и соседи ласково кликали Пакия (сокращенное от Прокофий). Прокофий Апрасионович Джапаридзе.
По характеру — истый горец. Прямой, чистый, непоколебимо преданный, экспансивный, упрямый. В 1898 году принят в РСДРП, по выходе из знаменитого Метехского тюремного замка в Тифлисе. Ему восемнадцать лет, он недавно исключен из учительской семинарии с «волчьим билетом» за «подстрекательство к забастовке рабочих главных мастерских железной дороги».
С девятьсот четвертого судьба Алеши накрепко связана с Баку.
«Алешу я знаю с юношеских лет, — напишет Авель Енукидзе, видный деятель Коммунистической партии. — …Он едва ли мог найти лучшее место для своей кипучей деятельности, нежели нефтяные промыслы Баку.
Алеша, несомненно, является первым, кто положил начало массовому рабочему движению в Баку. Он первый основатель и организатор профессионального союза нефтепромышленных рабочих. Он первый пробил брешь к мусульманским рабочим массам, сумел установить дружеские отношения с ними. Он первый втянул их в работу нашей партии. Неутомимый, энергичный, веселый, остроумный, он очень много успевал работать, сделавшись самым популярным и самым любимым из тогдашних партийных организаторов…»
В трудную бакинскую почву были высеяны семена, и надо было неустанно заботиться, чтобы группа «Гуммет» оказалась жизнестойкой. На помощь к Алеше пришел голубоглазый, широкоплечий, рослый сибиряк из Усолья Иркутской губернии. Сын военного врача Александр Стопани. Из близких помощников Владимира Ульянова в пору создания групп содействия будущей общероссийской газеты «Искра», сначала в Пскове, затем на всем северо-западе. С девятьсот четвертого Стопани стал секретарем Бакинского комитета большевиков, проявив недюжинные организаторские способности.
При очередном аресте Алеши ротмистр Зайцев, исполнявший в то время обязанности начальника губернского жандармского управления, дает понять, что от каторги может спасти только хорошо упитанный золотой барашек в бумажке. Так деловые люди деликатно именуют взятку золотыми червонцами. Тут же закладывает свой дом Мешади Азизбеков, единомышленник, друг по жесточайшей борьбе, что, по твердому убеждению обоих, куда важнее родства по крови. Не слишком высокие, коренастые по внешнему облику, они легко могут сойти за братьев. Такое же резко очерченное удлиненное лицо, у Алеши более смуглое. Небольшая борода, узкие усы.
Мешади — коренной бакинец. Сын каменотеса Азиза Азимбека. Человека на редкость справедливого ж последовательного. В праздник новруз-байрама он в присутствии многих горожан застрелил пристава Джаббар-бека. Типа настолько мерзкого, что судьи не сочли пристойным вынести смертный приговор. Азиза Азимбека всего только угнали на каторгу в Сибирь. А уж там «неизвестные лица» его отравили…
К революционным взглядам Мешади оказывается крайне восприимчивым. Да и обстоятельства не оставляют время на особенно долгие размышления. В первую же его студенческую весну — в Петербурге, в Технологическом институте, — в Трубецком бастионе Петропавловской крепости сожгла себя слушательница Бестужевских курсов Мария Ветрова. Потеряв сознание, она догорала на тюремной койке, а у глазка за дверью нес службу надзиратель. Две следующие недели администрация тюрьмы как ни в чем не бывало принимала передачи для… тайно похороненной на Преображенском кладбище Ветровой. Могилу ее сровняли с землей, не показав родственникам, продолжавшим добиваться разрешения на свидание…
В солнечный мартовский день 1897 года студенты, курсистки, профессора заполнили Казанский собор. Те, кому не удалось втиснуться, терпеливо дожидались у входа, на Невском проспекте. Ждали, ждали… Священник, твердо обещавший отслужить панихиду, предпочел надежно укрыться. Тогда раздался голос Мешади Азизбекова, одного из организаторов демонстрации: «Нет священника — начинаем гражданскую панихиду!»
Финал приготовил градоначальник барон Клейгельс. Жандармы и казаки по его приказу набрасываются на скорбное шествие, двинувшееся было по Невскому. Ударов не жалеют. Достаточно заготовлено и тюремных карет. Мешади в результате схватки получает возможность познакомиться с известными всей России «Крестами» — столичной санкт-петербургской тюрьмой.
Наверное, и в самом деле нет худа без добра. Обстоятельное знакомство с «Крестами», курс наук, пройденных в камере политических, немало способствует вступлению Азизбекова в РСДРП. В 1898 году. Одновременно с Джапаридзе. Когда волнение на Каспии — море, известно, весьма неспокойное — достигает силы шторма. Мешади оказывается на месте — на бурлящих нефтяных промыслах. А в пятом году он из родного города и вовсе не отлучается.
Джапаридзе знакомит его с инженерами Л. Б. Красиным, В. В. Старковым, Р. Э. Классоном — питомцами того же Технологического. Только в институтских стенах Азизбеков их уже не застал. За несколько месяцев до его поступления революционный нелегальный кружок был разгромлен полицией. Участники, включая помощника присяжного поверенного Владимира Ульянова, арестованы. Режим властен лишить их свободы, обречь на годы мытарств, страданий — выиграть дополнительно какое-то время. Оттянуть, но не предотвратить революцию. Уже создан «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» — зачаток пролетарской партии в России. Открыта эпоха революционных бурь и социальных потрясений.
У политической борьбы законы строгие. Одно из нерушимых правил: без особой нужды никого не посвящай в свои дела. Что нельзя знать врагу, не открывай другу. Так в случае провала лучше друзьям и самому намного легче в долгих поединках со следователями. Праздных вопросов никто не задает и на затеянной Джапаридзе его и Азизбекова встрече с администрацией бакинских владений акционерного общества «Электрическая сила». В лице… тех первых петербургских марксистов Красина, Старкова, Классона.
На Апшероне все трое крупные персоны. У всех у них прочная репутация людей преуспевающих. Сейчас после нескольких арестов и долгой сибирской ссылки Красин ведает сооружением большой электростанции на Баиловском мысу. По занимаемой должности ему немногим уступает или вовсе на равных Старков, осужденный в свое время вместе с Владимиром Ульяновым по делу «Союза борьбы». Он директор завода. В благодетельной «Электрической силе» на высокой инженерной должности также Классон. Еще в 1895 году вместе с Ульяновым, Старковым, Радченко он участвовал в издании сборника под намеренно академическим названием: «Материалы к характеристике нашего хозяйственного развития».
В умелых руках Красина, Старкова, Классона «Электрическая сила» безотказно работает на революцию. Кого из большевиков пристроят, не заглядывая в документы сомнительного достоинства. Кого приютят в своих домах под видом наладчика оборудования, шеф-монтера, представителя иностранной фирмы. На электростанции, на заводских складах выкроят место поукромнее для типографских шрифтов, гектографов, транспортов оружия, литературы. На весомую долю из этих запасов надеется Мешади Азизбеков. Оружие — для дружины самообороны рабочих-азербайджанцев. Шрифты и гектографы — для листовок-обращений к разноязычному промысловому народу. То и другое необходимо «Гуммет» в ее попытках пресечь бессмысленные армяно-мусульманские кровавые погромы.
В один из дней, особенно насыщенных грозою, когда полноводная и яростная людская река — тысячи и тысячи азербайджанцев, армян, русских, персов, лезгин — запрудили Куба-мейдани[26], Азизбеков поименно называет высокопоставленных виновников чудовищных провокаций. По справедливости начинает с губернатора князя Накашидзе. Говорит перед всей толпой начистоту: «Вы, лжетворители порядка, вы ответите за кровь бедноты!.. Подготавливая резню, вы тем самым рассчитываете отвлечь массы трудящихся Кавказа от общей борьбы рабочих России. Но не забывайте, что день расплаты впереди!»
Опора «Гуммет», ее сила, будущее — бурильщики, тартальщики, желонщики, молотобойцы, слесари, крючники. Во всех смыслах воспитанники русских мастеровых. Представится возможность, Мир Башир Касумов — молотобоец на Сабунчинских промыслах, до того в Персии, в Тебризском вилайете, мальчишка- побирушка; у отца безземельного крестьянина ничего, кроме долгов помещику; — расскажет Ленину
