разбудил Дэн. Я взялся было за кнопку электрической лампочки, но старик поспешно схватил меня за руку.
— Бога ради, не делайте этого! — прошептал он прерывающимся голосом, по которому я сразу понял, что случилось что-то недоброе. — Живо одевайтесь, проберемся наверх, да и заляжем где-нибудь, где нас не будет видно. — И пока я одевался на скорую руку, он стал осторожно взбираться по лестнице, ведущей из кают-компании на палубу, но на верхней ступеньке вдруг приостановился, затем упал плашмя на живот и стал пятиться вниз.
Почти в тот же момент наверху показался человек и стал крадучись спускаться в кают-компанию. Он был без сапог и держал в руке большой железный прут. Мы успели уже сползти вниз и притаились по обеим сторонам лестницы, боясь дышать, чтобы не привлечь его внимания. Он прошел мимо, не заметив нас, и направился прямо к двери моей каюты, где забил клин в мою дверь, затем проделал то же со всеми остальными дверями, выходившими в кают-компанию. Покончив с этим делом, он так же осторожно вернулся к лестнице, чтобы уйти, но тут Дэн уложил его на месте ударом рукоятки своего пистолета, так как я успел захватить оружие, вооружив и его большим старинным пистолетом. Тогда мы разбудили Родрика и Мэри и собрались все в общей каюте, где Дэн шепотом сообщил нам следующее: Паоло стоял на вахте, и ему удалось уговорить четверых кочегаров и шесть человек матросов отказаться идти дальше, нисколько не считаясь с нашими требованиями. Потом негодяй задумал запереть нас всех в каютах и таким образом сделать как бы своими пленными или же, в случае, если бы мы проснулись и стали сопротивляться, то просто-напросто прикончить нас всех, размозжив головы.
Это было отчаянное решение, вызванное непреодолимым страхом и ужасом, охватившими сердца всех этих людей. Верные нам люди были связаны во время сна и заперты в своих помещениях. Дэну же удалось избежать этой участи благодаря своей прозорливости. Предчувствуя что-то недоброе, он в этот вечер не пошел спать к себе, а, завернувшись в валявшийся на палубе брезент, остался незамеченным и стал зорко следить за всем, что делалось вокруг него.
Паоло встал у дверей капитанской каюты, трое человек караулили вход на бак, а пятеро — у верхней крытой палубы.
Теперь с одним из бунтовщиков мы покончили, но их осталось еще восемь, а нас было только трое мужчин. Что было делать?
— Надо кому-нибудь выбежать наверх, — проговорил Родрик, заметив вдруг, что яхта остановилась. — Негодяи застопорили машину, и мы таким образом отстанем от своих спутников. Выберемся все разом!
Но лестница была узкой. Приходилось выходить один за другим, и не было сомнений, что первого, кто покажется наверху лестницы, уложат на месте, а за ним и других.
— Пустите меня, я пойду вперед, — предложила Мэри, — мне они ничего не сделают. А пока я буду говорить с ними и отвлеку их внимание от вас, вы все успеете выбежать наверх.
— Хорошо, Мэри, но разве вы не боитесь идти одна? — спросил я.
Добрая девушка только засмеялась в ответ и взбежала вверх по лесенке. Мы последовали за ней, держа наготове свои пистолеты. Выбравшись наверх, мы легли плашмя на животы, выжидая удобного момента; я не спускал глаз с Мэри. Между тем девушка неслышно подкралась к пятерым бунтовщикам... Те вдруг громко вскрикнули от ужаса при виде этого белого видения, так внезапно явившегося среди них во мраке ночи, и без оглядки бросились бежать от нее. Воспользовавшись этим, мы поспешили выбежать наверх, на верхнюю палубу, и очутились лицом к лицу с Паоло. Он страшно побледнел и раскрыл уже рот, чтобы сказать что-то, когда Дэн со всей силы угостил его рукояткой своего пистолета по голове, так что итальянец без чувств скатился с лестницы вниз и ударился головой о железную решетку топки. Я стал стучать в дверь капитанской каюты, но Йорк был уже на ногах и, не говоря ни слова, прошел мимо меня на капитанский мостик с двумя пистолетами в руках. В одну минуту сообразительный капитан понял положение дел и с обычным безмолвием стал действовать спокойно и разумно, как всегда. Между тем мы стали выжидать, когда темное облако, заслонявшее луну, уйдет, и палуба несколько осветится, так как в царившем вокруг густом мраке нельзя было видеть, где спрятались пять бунтовщиков, бежавших при появлении Мэри. Несмотря на то, что капитан громким голосом окликнул их, никто не отозвался. Он хотел было сразу идти вниз, чтобы отыскать их, но мы удержали его. Наконец, когда луна вышла из-за облаков, мы увидели темные фигуры, прятавшиеся за галереей: их было восемь человек, и все они жались друг к другу.
Капитан теперь снова окликнул их:
— Эй, Карл, Вильямс! Вылезете вы теперь, чтобы я приказал выпороть вас, или вы хотите попасть на виселицу в Нью-Йорке?
Мне с моего места было прекрасно видно, как в ответ на оклик капитана один из них поднял пистолет, а остальные сплотились теснее.
— Прекрасно, — спокойным, слегка насмешливым тоном продолжал капитан, — вы сумели поставить пару досок между собой и смертью. Но это не поможет вам: я буду стрелять сквозь галерею! — С этими словами он не торопясь поднял свой пистолет и спустил курок. Заряд прошел сквозь тонкую деревянную переборку, раздался глухой стон, и один из бунтовщиков повалился лицом вниз. Товарищи тотчас же подхватили его.
Капитан снова окликнул их, приглашая выйти.
— Вот уже вас стало одним меньше, — говорил он, — но это только начало. Я разнесу всю эту постройку и вас вместе с ней! — Он снова поднял пистолет, но в этот самый момент кто-то из бунтовщиков выстрелил из револьвера и пуля прожужжала у нас над головами. Выстрел капитана не заставил себя долго ждать. Доски обшивки разлетелись в щепки — и второй бунтовщик, громко вскрикнув, вскочил, затем упал замертво на палубу, теперь уже ярко освещенную луной.
— Вот уже двое из вас выбыли из строя, — все так же невозмутимо и спокойно продолжал капитан, — пусть их станет трое, если вы того хотите!
Но при последних словах оставшиеся в живых бунтовщики, выбежав, укрылись за связками каната. Капитан решил тут же покончить с этим делом. В два прыжка он спустился с лестницы, а мы последовали за ним. Бунтовщики дали было по нам три выстрела, но приклады наших двух ружей сделали свое дело. Трое из них тут же скончались, остальные же просили пощады. И капитан решил помиловать их, но сначала исколотил. Затем мы освободили оставшихся нам верными людей. Те подоспели на помощь капитану и стали вязать оставшихся в живых бунтовщиков. Еще не успело рассвести, когда их убрали в трюм и затем приступили к уборке палубы. Убитых пока накрыли брезентом, а Паоло, лежавшего неподвижно и стонавшего, снесли вниз в его каюту и оказали ему посильную помощь.
Когда взошло солнце, я окинул взглядом весь горизонт, но вокруг был безбрежный и безлюдный океан. Мы снова были одни среди водной пустыни. Происшествия последней ночи заставили нас потерять наших спутников, к немалому моему огорчению.
X. Судно под черным плащом.
День занялся ясный, но у нас на судне было невесело. К полудню мы похоронили двух истопников, убитых капитаном, трое другие были ранены очень опасно. Хуже всех мне казалось состояние Паоло, который все время кричал: «Льда! Льда!» Мы с трудом могли удерживать его на койке. Иногда он говорил что-то, какие-то слова, смысл которых мне был тогда не ясен, но впоследствии, при совершенно непредвиденных обстоятельствах, я понял их значение.
После завтрака капитан пригласил Родрика и меня в свою каюту и мы стали обсуждать положение дел.
За ночь на море поднялся ветер. Мы снова развели пары и, поставив паруса, быстро приближались к американскому берегу. Но капитана, по-видимому, это не особенно радовало, он все как будто не верил в благополучное окончание пути.
— Ясно одно, — говорил Йорк, — вы вовлекли меня во что-то иное, чем просто обыкновенная поездка ради удовольствия. Но я пока не жалуюсь на это, в Нью-Йорке же мне необходимо будет узнать все или же я расстанусь с этим судном. Нужно выяснить дело предыдущей ночи, а также допросить вашего младшего офицера. Людей же я бы охотно уволил — мы управимся без них. Теперь я позволю себе потребовать одного, а именно: вести яхту отсюда прямо в Нью-Йорк и не совать нос ни в какие дела, которые не касаются нас.
— Капитан прав, — заметил я, — мы не имеем никакого основания отказать ему в его требовании, если
