камеры они по-страшному перешугались. Юлька с Лешкой все-таки сняли, вернулись в ньюз-рум, она быстренько набросала стебный текст и пошла монтироваться, а половина видео вышла в браке, и пьяный вдрызг видеоинженер матерился почем зря, что Юлька всегда с трудом выносила.
Но при чем тут первый муж? Он просто попал под раздачу, завелся, как всегда, не вовремя со своими вечными претензиями и проблемами. И вообще, сегодня не его ночь, какого черта она приперлась сюда, а не к мужу-два, которого падающей этажеркой не очень-то и разбудишь, к тому же на той квартире тумбочка возле кровати…
Юлька сидела в прихожей, завернувшись в простыню и всхлипывая беззвучно, чтобы ко всему не проснулись дети. Идти заплаканной к мужу-два стремно, возвращаться под бок первого невыносимо, все плохо, жизнь не удалась, и виновата в этом только она сама, больше некому. Что углубляло ощущение безнадежной непоправимости, такое естественное и непобедимое, когда на часах — между тремя и четырьмя часами ночи.
Ночь была уже совершенно летняя, в простыне стало жарко. Юлька сбросила ее, встала, подошла к вешалке в прихожей и мельком глянула в длинное зеркало: да ладно, мы еще ничего, а с поправкой на четверых детей так вообще. Конечно, если хочешь хорошо выглядеть, надо бы спать по ночам, но раз уж такое дело, не пропадать же времени даром. Достала из рабочей сумки наколенник, пристегнула и снова села на пол, прислонясь спиной к прохладной входной двери и широко расставив колени. B://Documents/ yulya/yulya_film/global.doc.
Дописывать, править и улучшать там давно было нечего, но Юлька все равно то и дело дописывала, правила и улучшала. Или хотя бы перечитывала по диагонали для поднятия самооценки. «Глобальное потепление». Полнометражный документальный фильм. Автор сценария — Юлия Чопик.
— Какой отсюда вид!.. — присвистнул первый муж, неслышно появившись в проеме спальни.
Никогда не дадут спокойно поработать.
На утреннюю планерку в «Новых вестях» Юлька, естественно, опоздала. И к тому времени, как она взбежала на четырнадцатый этаж, свесив набок пересохший язык, за нее уже все решили.
— Чопик, ты сегодня к дайверам, — сообщил злорадным полушепотом репортер Денис Мигицко, парень, в общем-то, неплохой, Юлька нежно его любила.
— Почему я?! — громко возмутилась она. — У меня дети!
— Как на Остров, так не дети, — приглушенно высказалась какая-то стерва, Юлька не засекла, какая именно, а вариантов в ньюз-руме имелось несколько, чтобы не сказать до фига.
— Кстати, да, — поддержал шеф. — Как на Остров, так не дети. Болеют, что ли?
— Нет, — призналась Юлька.
— Вот и хорошо. Не надо опаздывать, Чопик.
Иван Михалыч, главред «Новых вестей», усатый дядька с военным прошлым, слуга собственнику и отец журналистам, был однозначно чудесным шефом, на зависть всему телецентру, — но дисциплина, к сожалению, оставалась его пунктиком еще с армейских времен. Нарушителям не полагалось пощады, Юлька знала это давно и точно. Кто-кто, а она постоянно прокалывалась и подпадала под его строгие и справедливые взыскания.
К дайверам, блин. Давно не ездила к дайверам.
— У меня же «Супер-Мост», — все-таки вякнула безнадежно и жалобно.
— Он еще есть? — удивился шеф.
Вообще-то апеллировать к эфиру на конкурирующем канале было с ее стороны, мягко говоря, нелогично — однако слухи о закрытии «Супер-Моста», последнее время поднимавшиеся, как вкусный пар из кухни, с шестого этажа телецентра, настраивали четырнадцатый этаж на снисходительно-добродушный лад. Иван Михалыч приподнял мохнатые брови, и Юлька воспряла. Может, еще и удастся отмазаться.
— Последний эфир в этом сезоне, — кротко сказала она. — Хочу подготовиться, провести красиво.
Шеф обвел ньюз-рум грозным, но нестрашным взглядом:
— Есть добровольцы к дайверам?
Образовалась армейская парадная тишина. Юлька умоляюще посмотрела на Дениса Мигицко, тот показал на мигах нечто невразумительное, но жуткое, веющее катастрофой, апокалипсисом, крушением всего и вся. Юлька поняла. В нашей стране только мировое потрясение и способно помешать помочь хорошему человеку — другое дело, что мир вокруг нас сотрясается всегда, и тут уж никто никому не поможет. Перевела взгляд на шефа, и в этот момент оставшаяся снова неизвестной (возможно, уже другая) стерва негромко поделилась информацией:
— Этот «Супер-Мост» по сетке завтра вроде бы.
Иван Михалыч поглядел укоризненно, как старый солдат на молоденькую вошь. Юлька потупилась и пробормотала себе в подбородок:
— Я перепутала дни.
— А раньше мне было в кайф. Нет, честно. Когда меня в самый первый раз послали к дайверам… Это, наверное, лет в двадцать, нет, вру, Славика еще не планировалось, в девятнадцать, не больше. Слушай, Сережка, но здорово же было! Правда, здорово. Настоящая журналистика, настоящая жизнь. Ну, мне так казалось, дурочке. Наснимала три кассеты почти, представляешь? Только блицов минут сорок — для одного сюжета, обхохочешься. И потом еще целый месяц хвасталась всем, какая у меня была экстремальная съемка…
— Хоть бы камеру не сперли, — озабоченно буркнул Сергей.
— А ты из рук не выпускай.
— Легко сказать. Тогда никаких подводных, поняла?
— Да ладно, ладно, в архиве полно… Но ты аквушку взял на всякий случай?
— Чопик, я тебя предупредил!
— Взял, спрашиваю?
— Ну взял.
Кондишен в машине у Петровича откровенно не тянул, она и сама тянула с трудом, воняя бензином, дребезжа и взбрыкивая на каждом камне — но гнал он тем не менее лихо, как только мог. Юлька опустила стекло, и в ухо ударил горячий горизонтальный ветер. Вдоль разбитого шоссе тянулись банановые поля, пожухлые, шелестящие скрученными в трубочку огромными листьями — с ирригацией в южных, бывших центральных областях нашей страны всегда была полная труба. Вспугнутые ревом мотора, над полем то и дело взлетали воробьиные стаи. На стихийных базарах поклеванные бананы стоили дешевле, предлагали их с особым пылом, налегая на гарантию экологической чистоты, и Юлька обычно такие и брала. Правда, Славик и Мишка, все в отцов, крутили носом и требовали вырезать потемневшие дырки, после чего от бананов мало что оставалось.
Юлька ждала момента, когда вдали покажется море. Но отвлеклась, пропустила, а как снова глянула в окно, оно уже было. Голубая размытая полоска у горизонта, на вид совершенно ненастоящая.
Поселок, которым они обычно отмазывались от социалки на дайверскую тему, в прошлый раз, когда ездил Мигицко, располагался в паре-тройке километров слева от шоссе, как рассказывал Денис, по довольно вменяемому бездорожью. Но с тех пор многое могло измениться. Дайверские поселки все время мигрировали по побережью: никакой инфраструктуры в них не было, в том числе и по утилизации мусора и естественных отправлений, так что, вконец загадив прилегающую территорию в радиусе где-то с полкилометра, дайверы сворачивали палатки и перемещались куда-нибудь подальше. Иногда за ними чистили берег отряды юных патриотических волонтеров — но их благородный порыв проявлялся редкими бессистемными вспышками, а дайверы жили так всегда.
Петрович выжимал от души, и вскоре запахло, кроме бензина, гнилью, гарью и морем. Банановые поля кончились. Впереди, разглядела Юлька через плечо водителя, шоссе плавно уходило прямо под воду, и маленькие волны наплескивали на потрескавшийся асфальт. В обе стороны виляли ассимметричные аппендиксы грунтовой дороги, которая на вид мало чем отличалась от окружающей выжженной и
