и договор о доверительном управлении.
Договор должен быть на два года — не меньше. За это время мы выкупим у них обратно шестнадцать процентов акций. По номиналу. С моими десятью будет тот же блокирующий пакет.
Понятно. Все посчитали. Черта с два они позволят «Инфокару» выкупить хоть одну акцию. А если это и случится, то «Инфокар» ждет маленький сюрприз. Никогда акции, переданные Мусе, не будут голосовать в одном пакете с инфокаровскими.
Неважно, как это будет сделано — преждевременным расторжением трастового договора или иным способом, — но будет именно так. Непременно.
Интересно, понимает ли Муса, что его покупают задешево? Что он нужен ровно до тех пор, пока операция не будет завершена? А потом свою нужность придется доказывать ежедневно и ежечасно, быстро-быстро перебирая ногами и думая, как лучше угодить.
Ладно. Пес с ним. Можно понять того, кто продает свою бессмертную душу за большие деньги, за сладкие коврижки, за полный набор земных и неземных благ. В конце концов, это бизнес. Но когда то же самое делается задаром, ради страха эфиопского…
Хорошо. Играем дальше.
— Нормально, — сказал Ларри. — Давай так… Я сегодня звоню Платону. Все объясняю. Если он дает добро, тут же перезваниваю тебе. Ты тогда разговариваешь с директором, и если все складывается… Документы за пару дней подготовим? Правда?
Ларри знал, что сделка такого масштаба готовится не меньше недели. Но у него было внутреннее ощущение, что документы уже готовы и лежат где-то здесь, в палате. Он даже обвел комнату глазами, пытаясь определить их местонахождение.
— За пару дней — нечего делать! — облегченно выдохнул Муса. — У нас там выпить ничего не осталось?..
Клятва вождя
Сев в машину, Ларри достал пачку сигарет и сжал ее в кулаке так, что от резкого хруста вздрогнул сидевший впереди охранник, а обломки сигарет разлетелись по всему салону. Старый друг! Генеральный директор «Инфокара»!
Сволочь последняя! Он же сам может подписать все, у него право первой подписи… Но — боится, не хочет, чтобы потом, когда все вскроется, ему начали задавать вопросы. Для этого и нужен старый глупый Ларри, который так легко поймался на эту удочку, заглотнул наживку… Для распыления ответственности. Я же не один! Мы же вдвоем! Ведь тебя, Тоша, в стране не было, а надо было решать. Мы посоветовались, мы сделали. Мы, мы, мы…
Ларри набрал номер Платона. Тот схватил трубку немедленно:
— Благодетель был?
— Был.
— Кто?
— Я же тебе говорил, что ты его не знаешь.
Платон помолчал.
— Странно. Ну ладно. Сделаешь, как я просил?
— Сделаю.
— Ботинки потяжелее надень.
— Не беспокойся. Надену.
Ларри валяет ваньку
Папа Гриша был суров и непреклонен.
— Ларри? Я хочу спросить — вы бабки отдавать намерены? Да или нет?
— Конечно, — с готовностью ответил Ларри. — Обязательно.
— А в чем тогда дело?
— А в чем дело?
— Я у тебя спрашиваю. Ты что сюда прислал?
— Что?
— Я у тебя спрашиваю, ты что сюда прислал? Кончай дурака валять, в конце концов. Договорились же — обмениваем акции СНК на долги, так или нет?
— Ну!
— И в чем дело?
— Ни в чем. Я все прислал.
— Что ты прислал? Филькину грамоту? Почему ничего не подписано?
— Где?
— Что — где? Почему документы не подписаны?
— Какие?
По телефону было слышно, как папа Гриша тяжело перевел дыхание.
— Документы, — стараясь оставаться спокойным, сказал он. — Договор. Передаточное распоряжение. Соглашение об урегулировании долга. Первый раз слышишь?
— Сейчас, — озаботился Ларри. — Договор. Передаточное распоряжение. Что еще?
— Ладно. Дурака решил повалять? Ну давай-давай. Давай и я, старик, с тобой немножко дурака поваляю. Еще соглашение об урегулировании долга. Вспомнил?
— Вспомнил.
— И где это все?
— У вас.
— У меня, — сообщил папа Гриша, — в руках ворох бумажек. С ними только в сортир один раз сходить.
— Это как?
— Это, милый друг, вот так. Тебе передали документы на подпись, сказали подписать и прислать на Завод. А ты что сделал?
— Что?
— Ну хватит! Двадцать второго наш юрист несет твои векселя к нотариусу. Тот пишет распоряжение — и все! Знаешь, сколько штрафу идет за просроченные векселя? Нет? Три процента в день! Я на тебя ежедневно миллион восемьсот зеленых буду накручивать. И давай закончим этот разговор.
— Погодите, — расстроенным голосом сказал Ларри, — погодите… Какие три процента, какой нотариус? Я же все сделал, как вы сказали. Вот передо мною лежит все, что вы мне прислали. — Он пошуршал у трубки старой газетной страницей. — Я все подписал и отправил. У меня ксерокопия в руках. Печать стоит. В чем дело-то?
— Я не знаю, что там перед тобой лежит, — не отставал разъяренный папа Гриша. — Передо мной лежат простые бумажки. Без печати, без подписи…
— Не может быть! — возмутился Ларри. — Сейчас! Трубку не кладите!
Он отстранился от телефона и грозно сказал в пространство:
— Кто материалы на Завод отправлял? Кто? Вот мне сейчас звонят, говорят, что получили не то. Что? Кто? Передай в кадры — пусть немедленно уволят. Что? Какие трое детей? Я сказал — чтобы духу ее здесь не было! Выгнать немедленно!
— Я извиняюсь, — смиренно произнес Ларри, снова беря трубку. — Тут у нас промашка вышла. Небольшая. Сейчас исправим.
— Дорогой Ларри. — Папа Гриша, похоже, начал получать от разговора удовольствие. — Я тебя, мил
