ничего, чаще — процентов десять от того, что хотелось, редко — половину, но все не получал никогда. Потому что эти управления сами сидели на голодном пайке, снабжались по остаточному принципу и служили отстойником для тех главковских кадров, которым не могли найти решительно никакого применения, а также для тех, кто, по неосторожности, был уличен в мздоимстве. Соответственно и зарплата была — у начальника управления сто двадцать, у зама — сто десять и так далее. Обстановка там была унылой до чрезвычайности.
Представьте себе: директор приличного продовольственного магазина желает обновить обстановку в кабинете. Конечно, он идет прямиком в отраслевой отдел, открывает дверь ногой, потому что руки заняты, и четко и внятно объясняет, что ему надо. Разумеется, он немедленно все получает. Потому что начальник отдела вовсе не желает питаться гнилой свеклой и мороженой картошкой, а хочет чего-нибудь вкусненького. Директор магазина против этого не возражает — наоборот, он готов максимально содействовать. И даже будет рад плюс ко всему поучаствовать в формировании новогодних продовольственных заказов для сотрудников.
Совершенно другое дело, если приходит начальник управления по оптовой торговле. Он, может, и уважаемый человек, и — в прошлом — с заслугами, но разговор получается какой-то странный. Сидит и несет что-то невнятное насчет четырех ящиков плитки на ремонт — даже сказать неудобно — кожно- венерологического диспансера. С него точно ничего не возьмешь, ну а уж с диспансера-то… В общем, на тебе один ящик и скажи спасибо, что с тобой вообще разговаривают. И раньше, чем через месяц, не приходи.
Однако жить хотят все, и начальников управлений такая обстановка категорически не устраивала. Все они, конечно, воровали, потому что на сто двадцать особо не проживешь, но возможности резко отставали даже от самых скромных потребностей. Поэтому Платон, сделав основную ставку на люмпенизированный слой средних руководящих кадров, сыграл безошибочно.
Один за другим начальники управлений написали начальнику главка жалобные докладные, в которых обстоятельно перечислили все трудности со снабжением опекаемых ими детских садиков и прочих богоугодных заведений, нарисовали апокалиптические картины будущих бедствий и попросили разрешить им закупку всего необходимого на стороне, раз уж отраслевые отделы относятся к ним, как к изгоям. А еще в этих докладных четко обозначалось, что управления по оптовой торговле ни в каком финансировании закупок не нуждаются, ибо в состоянии решить эту проблему, не залезая в государственный карман.
На первой из таких докладных начальник главка молниеносно нарисовал благожелательную резолюцию, читая вторую — задумался, а когда получил третью, то сообразил, что в низах происходит какое-то брожение и, похоже, кто-то решил состричь с его вотчины приличные дивиденды. Причем этот кто-то — явно не дурак и затевает нешуточную игру.
Начальник принял, как и полагается, начальственный вид и вызвал к себе Бенциона Лазаревича.
— Беня, — сказал он, — тут наши оптовики что-то крутят. Собираются самоснабжением заниматься. Твоя работа?
Бенцион Лазаревич, получавший от Ларри только ту информацию, которую Ларри считал невредным ему передавать, сделал важное лицо и промолчал.
— Смотри, Беня, — сказал начальник, делая в календаре какую-то пометку. — Это мой главк, и пока что я им командую. Я ведь пальцем двину, и ты со своими бебехами слетишь в минуту. Мы о чем договаривались? Ты что-то делаешь — я должен знать. А если ты мимо меня крутеж затеваешь, тебе же дороже встанет. Выкладывай.
Бенцион Лазаревич попытался рассмотреть пометку в календаре, не смог и сказал:
— Мы, Игнат Сергеевич, подумали и решили, что надо менять стиль работы. Совершенствовать, то есть. Дела все те же, и договоренности наши в силе. Но надо, знаете ли, чуток соломки подложить. Мы люди торговые, чуть что — нас нету. А вы — государственный человек, мы о вас заботиться должны.
— Во спасибо! — перебил его Игнат Сергеевич. — Во удружил! Ну, благодетель! Это ты, значит, обо мне заботишься? Ты кому яйца крутишь, Беня? Выкладывай, говорю, а то разнесу всю вашу лавочку по кочкам.
— Так я же и рассказываю, — продолжал Бенцион Лазаревич. — Мы нашли человека. Он пообещал все сделать, чтобы никаких концов и по закону. Как, что — не говорит. Работает сейчас с начальниками управлений.
— Я ему поработаю, — пообещал Игнат Сергеевич. — Я сначала тебе ноги повыдергиваю за то, что пускаешь в дело посторонних, а потом ему башку откручу. За самоуправство.
Бенцион Лазаревич, уже начавший проникаться к Ларри неподдельным уважением, попытался представить, как Игнат Сергеевич будет откручивать Ларри башку, но картинка получалась неубедительная.
— А вы с ним встретьтесь, Игнат Сергеевич, — предложил он. — Я могу попробовать договориться.
— Договориться? — Игнат Сергеевич побагровел. — Да я свистну — ко мне пол-Москвы на карачках поползет. Кто он такой, чтобы с ним договариваться?
Впрочем, потом начальник сменил гнев на милость и назначил встречу на завтра.
Во время беседы он узнал много интересного. Во-первых, у кооператива «Информ-Инвест» появились филиалы. В количестве восьми штук. И каждый из этих филиалов действует при своем управлении по оптовой торговле. Во-вторых, каждый филиал имеет своего директора. И директором этим является один и тот же человек. Ларри. В третьих, филиалы «Информ-Инвеста» готовы поставить управлениям необходимые им товары, причем собственного производства и по ценам ниже государственных. С отсрочкой платежа.
— А где же?.. — Начальник главка поводил в воздухе руками, и Ларри его понял.
— Наш интерес состоит вот в чем, — начал объяснять он. — Если вы отпускаете товары кооперативу, то цены будут высокими. — Тут Ларри снова помахал в воздухе газетной вырезкой с постановлением. — Но если кооператив поставляет вам продукцию по госцене или ниже, то, в качестве оплаты по взаиморасчетам, вы имеете полное и законное право поставить им свой товар тоже по госцене.
Начальник главка и Бенцион Лазаревич уловили ситуацию мгновенно.
— Хитер, — начальник главка откинулся в кресле и посмотрел на Ларри. «Бешмет дырявый, а оружие в серебре», — почему-то вспомнил он школьную программу. — И кто же будет поставлять нам кооперативную продукцию?
— Филиалы «Информ-Инвеста», — ответил Ларри. — А отраслевые отделы будут рассчитываться с самим «Информ-Инвестом». Потом мы с Бенционом Лазаревичем проведем взаимозачеты.
— А оружие в серебре, — задумчиво повторил начальник. — Хитер, ничего не скажешь. Да, фирма веников не вяжет…
— Здесь вы, уважаемый, ошибаетесь, — невозмутимо заметил Ларри. — Мои филиалы как раз специализируются на производстве веников. Мы будем поставлять их в управления по оптовой торговле. Очень нужный для бюджетных организаций товар.
У начальника неожиданно сел голос.
— И сколько же этих самых — ну… веников… — вы нам поставите?
— Мы начнем с того, — Ларри по-прежнему был совершенно спокоен, — что филиал номер один поставит управлению номер один веников на миллион рублей. Заготовку мы произвели, сейчас идет производство.
— На миллион? — Начальник не поверил своим ушам.
— Да, — подтвердил Ларри. — Для начала. В дальнейшем мы нарастим объемы.
Начальник хотел было спросить, куда управления по оптовой торговле денут такую чертову прорву веников, но потом сообразил, что его это не должно особо волновать.
— Кроме того, — продолжил Ларри, — у нас есть кое-какие дополнительные возможности. Раз уж мы партнеры, так и быть, скажу. Мы ведем большую совместную работу с одним предприятием. И у нас есть разнарядка на легковые автомобили. В порядке шефской помощи можем посодействовать заслуженным работникам главка в приобретении транспортных средств.
— По какой цене? — у начальника загорелись глаза.
— По го-су-дарст-вен-ной, — видно было, что Ларри получает от беседы истинное удовольствие.
В то время на вторичном рынке машины стоили, по меньшей мере, втрое дороже.
