– А я и не шучу. Вы получили свои пиастры?
– Какие пиаст…
– Не повторяйте. Видите – я держу свое слово. Вы не сказали обо мне – и в награду пиастры. Я рассчитался с вами. Полный расчет. Но и дальше молчок, что видели меня. Иначе…
– Что «иначе»?
– Будет плохо.
– Мне и так плохо. – Слезы закапали из глаз кассирши на стол, заваленный рецептами и лекарствами.
– Ничего, – утешил Старик. – Все образуется. Он сделает все остальное.
– Кто он? Откуда вы… – Глаза Леночки сразу высохли.
– Я все знаю. Даже то, что сегодня вас допрашивала милиция. Спрашивала про меня, и вы не сказали. Вы честно заработали свои пиастры.
– Кто вы? Отвечайте… Я не верю…
Частые гудки.
Кассирша вышла из кабинета. Кумушки шептались. По их физиономиям было видно, что все четверо подслушивали.
– Вот, пожалуйста, деточка, пакетик, – сказала Циц сладким голосом. – С тебя шестьдесят три копейки. Пей на здоровье, деточка. Примочки надо делать на ночь.
Перова вышла не попрощавшись.
– Я сейчас, – бросила Циц-Брехло кумушкам. – Присмотрите тут. – И пошла следом за Леночкой, держась на расстоянии.
У ближайшего телефона-автомата заведующая остановилась, огляделась и, увидев, что вокруг пусто, поспешно юркнула внутрь. Затем она сняла трубку и набрала 02.
– Дежурный по городу младший лейтенант Кобчиков слушает! – тотчас же раздался громкий бодрый голос.
Циц прикрыла трубку ладонью:
– Говорит… Не важно кто… Только что Перова разговаривала по телефону с каким-то стариком… Наверно, это ее сообщник.
– Стариком? Алло! Алло! Почему вы молчите? – закричал Кобчиков.
– Да… Стариком… Целых пять минут…
– Алло! – взволнованно сказал Кобчиков. – Расскажите подробнее.
– Сейчас она будет проходить мимо вас – вот и узнайте подробности.
– Алло! Алло! Что вы опять замолчали? Как ваша фамилия?
– Больше ничего не надо? – усмехнулась Циц в трубку.
– Говорите. Я же все равно узнаю.
– Вы, молодой человек, еще слишком неопытны, чтобы узнать. Мало милицейской каши съели.
– Подождите, не кладите трубку!
– Будете звонить на телефонную станцию? Ха-ха-ха! – Циц рассмеялась. – Не тратьте драгоценное государственное время, младший лейтенант Кобчиков. Я из автомата.
– Я не буду вести протокол! – крикнул Кобчиков. – Минуточку! Вам нечего бояться! Я веду частное расследование!
– Быстрее, младший лейтенант, ведите свое частное расследование. Она уже подходит к вам.
Циц положила трубку, вышла из кабинки и заспешила к галантерейному магазину напротив. Там она стала у прилавка и, делая вид, что рассматривает разные побрякушки, принялась наблюдать за милицейским крыльцом.
Между тем Леночка тоже звонила из телефона-автомата. Она звонила своему любовнику главному инженеру Евгению Семеновичу Громову. Всхлипывая, стуча зубами от испуга и боли, она рассказала о звонке Старика, У главного инженера как раз шло совещание, и Громов вынужден был разговаривать междометиями, общими словами.
– Ага… Так… Ничего… Это шутка… Я разберусь… Просто глупая шутка… Надо отдохнуть… Я у себя… Сегодня я у себя… Да, я вас приму. Так и решим ваш вопрос. Только не надо спешить… Смотрите лучше под ноги…
Это означало: «Не бойся, это лишь глупая шутка. Приходи ко мне домой вечером, поговорим. Только будь осторожна – за тобой могут следить».
Леночка вышла из кабинки и пошла домой немного успокоенная. Вопреки ожиданиям Циц с милицейского крыльца никто не сбежал, чтобы немедленно арестовать кассиршу.
– Лопухи, – вслух сказала Циц-Брехло и, разочарованная, поспешила в свою аптеку: с минуты на минуту должны были привезти корень валерьяны. А корень валерьяны являлся страшным дефицитом. За корень валерьяны можно было запросто договориться насчет импортного голубого унитаза.
18. ПОКУПКА СКРЕПОК ОСЛОЖНЯЕТСЯ
Минаков переночевал в комнате, которую завод стиральных машин снимал в частном доме для своих
