спокоен, что его никогда не уволят... Даже когда ему исполнится сто лет.
– А что, у тебя были люди из лаборатории? – спросил как ни в чем не бывало Логинов, не отрывая взгляда от мертвого тела.
– Были... Я послал на экспертизу клочья шерсти, чешую, слизь с краев раны, предположительно слюну, кровь, ну и все остальное... Вот вскрою его сейчас, может, еще что-нибудь интересное найду...
«Если бы Сони не было дома и я дала бы себя ему изнасиловать, он был бы жив...»
– Интересно, что он мог делать на кладбище? И вообще, никто не знает, кто он?
– Пока нет. В кармане его куртки ничего, кроме жетонов и денег, не было... Даже сигарет...
За ужином Наталии не терпелось рассказать об увиденном Соне, ведь она была свидетельницей утренней сцены, во время которой Наталия расцарапала лицо Германа... Но Соня была беременна, и ее нельзя было волновать такими ужасами, как трагическая гибель этого несчастного мальчика Германа.
Молчал и Логинов, которому она посчитала необходимым рассказать о положении Сони, чтобы и он помалкивал и лишний раз не волновал ее своими леденящими кровь рассказами. Оставался один Сапрыкин, он же и главный виновник этого самого Сониного положения, которому, казалось, сам Бог велел бы все рассказать, но Наталия дала слово Соне, а потому вынуждена была молчать.
– Ну что, не могут они без тебя обойтись? – спросила Соня у Наталии, когда они, оставшись на кухне вдвоем, принялись накрывать стол к ужину.
– Не могут...
– А что за дело-то?
– Знаешь, я подумала, что раз ты в положении, то лучше с тобой на эту тему не говорить... Я и сама- то еще в себя не пришла, а ты и подавно спать ночью не будешь... Хотя мне, конечно, хочется рассказать...
– Ну и рассказывай...
В кухню заглянул Логинов:
– Там Сергей пришел, у него уже есть кое-какие сведения... Ему удалось дозвониться до Булатникова, у которого, как известно, рабочий день уже закончился и он собирался уехать за город, к теще... Словом, он сейчас в лаборатории и говорит, что результаты анализов просто невероятные...
Соня слушала раскрыв рот, как школьница, от которой скрывают что-то очень взрослое, но которой удалось это что-то подслушать.
Наталия вышла в прихожую:
– Я же просила тебя...
– Прости, я совсем забыл...
– А где Сапрыкин-то?
– Руки моет, где же ему еще быть...
– Так что там за результаты? Говори.
– В ранках, оставленных животным, предположительно кошкой, найдены микрочастицы... нафталина... Рыбья чешуя, которую мы с тобой видели в волосах этого парня, обнаружена также по всему телу, словно он имел прямой контакт с огромной рыбой... Но это уже мои фантазии... Просто, когда мне сказали, что чешуя есть повсюду, даже под рубашкой, что она забилась между пальцами, то мысль о том, что его просто волокли по земле или другой какой поверхности с большим количеством рыбы или чешуи, отпала сама собой... Царапины же на щеке парня по размеру соответствуют человеческим ногтям, предположительно женским, потому что в ранках есть частицы питательного крема и какого-то геля для волос...
– Надо же, какой талантливый у вас этот Булатников, просто на вес золота...
– Ты иронизируешь по непонятной мне причине... Ты бы лучше сказала что-нибудь по существу.
– Да что я могу сказать, когда преступление не укладывается в рамки реальности... Судя по всему, на Германа...
– На кого?
Она поняла, что проговорилась, и замолчала.
– Ты что, знаешь, как его зовут?
– Я и сама не знаю, как это получилось... Но Игорь, разве ты сам-то его не узнал?
– Его? А почему я должен был его узнать?
– Да потому, что это именно этот парнишка ходил за мной по пятам и просил о встрече... Это ведь он встретился нам вчера ночью, когда мы возвращались из аэропорта... А зовут его Герман, я совершенно случайно об этом узнала...
– Ты все-таки встретилась с ним?
– Да, представь себе... Он же болтался у подъезда каждый день, а сегодня утром, когда ты ушел, он позвонил и сказал, что замерз... И я... открыла ему... Мне стало его жалко. Он попросил у меня чаю...
– А Соня? Она-то была дома?
– Не вздумай ее расспрашивать... Конечно, была... И она видела, как этот пацан бросился на меня, повалил на диван... Представь, как мы были удивлены... Я разозлилась, конечно, исхлестала его по лицу и расцарапала ему щеку... Теперь тебе понятно, почему я грохнулась у Романова в обморок?
Логинов от возмущения потерял дар речи.
Сапрыкин, оказавшийся невольным свидетелем разговора, остановился, пораженный не меньше Логинова...
– Нет, – сказал Логинов, обращаясь к нему, – представь себе, что мы бы провели экспертизу этого самого крема или геля и вышли бы на нее...
– Кишка тонка! Интересно, каким бы образом ваш гениальный Булатников вычислил меня, когда таким кремом пользуется... – Но тут она замолчала, потому что именно того крема, которым она пользовалась сегодня утром, нет наверняка ни у одной женщины во всем городе. Да и гель для волос она использовала швейцарский, который подарила ей Сара... А он стоит баснословных денег. – Да, ты, как всегда, прав, меня можно было вычислить уже по одному крему, я же привезла его из Лондона... Ну и что прикажете мне теперь делать? Можете допросить меня по всей форме, но я сказала чистую правду... Свидания на кладбище я ему не назначала... Фамилию я его тоже не знаю...
В дверь позвонили.
– Похоже, мы сегодня не сядем за стол... – И Логинов, даже не поворачивая головы, скрылся на кухне. Сергей, пожав плечами, как бы извиняясь за друга, пошел следом.
Наталия открыла дверь. Это была Сара.
Глава 5
Коммуна
Она была в скромной норковой шубке. Черные роскошные волосы ее были влажные от забившегося в них снега. Под шубкой оказались узкие черные брюки и красный пушистый свитер. Словом, выглядела она превосходно, как всегда.
– Сара, как ты смотришь на то, чтобы поужинать с нами?
– Спасибо, конечно, но мне ваша коммуна, признаться, не по душе... Я человек камерный и предпочитаю лишь избранных... Кто такая Соня? Она твоя домработница и должна знать свое место. А ты мало того что платишь ей бешеные деньги, так еще и кормишь ее как на убой... Встретила ее сегодня на рынке и ужаснулась: ну просто свинка какая-то...
