Госпожа Клио. Восход

скрадывали высоту лба, и придавая ему сходство с неандертальцем. Обнаженное до пояса тело не производило впечатление мощи, но рельефно выступавшие мышцы говорили о скрытой силе и выносливости. Короткая белая юбка с красным спиралевидным орнаментом закрывала ноги. Рядом лежал шлем, сделанный из широких кожаных пластин и украшенный плюмажем красноватых перьев. Видимо, незнакомец не слишком доверял Синатхору, потому что на коленях у него лежал короткий кривой меч с рукояткой, украшенной большим красным камнем; при этом гость жадно ел, руками отправляя в рот куски мяса.

– …вот, Арнуванда, – продолжал Синатхор, видимо, давно уже длившийся разговор, – от тебя я узнал много нового и должен заметить, что ваша жизнь гораздо суровее нашей.

– Потому что хетты – воины.

– Египтяне – тоже воины, – Синатхор пожал плечами, – и давай не будем выяснять, чьи воины лучше, ведь теперь они будут жить в мире, не так ли?

– Так. Твоя царица станет дочерью моему отцу, потому что все мы скрепили своими подписями договор, в котором говорится: «Мы, сыновья Суппилулиумы, и весь наш дом, и весь наш род, и все наши города, да будем едины».

– Это хороший договор, – Синатхор поднял чашу с вином.

…Совсем, как у нас, – подумал Виталий, – осталось чокнуться и произнести тост за дружбу между народами…

Но тост никто не произнес. Сделав несколько глотков, Синатхор поставил чашу.

– А, скажи, Арнуванда, Великий Сын Великого Суппилулиумы, каковы боги вашей страны? Мы должны знать их, ведь не может у царя быть одна вера, а у народа другая?

– Почему? – удивился хетт, – общение с богами, есть удел избранных, а скот пусть сам выбирает себе стойло.

– То есть, ваш народ никогда не ходит в храм и не может видеть богов?

– Конечно, нет. Они не могут туда попасть, даже если б хотели, потому что целла, где находится каменное тело бога (бог посещает его, чтоб общаться с царем), слишком мала и вмещает не более десяти человек. Храм – жилище бога. Кроме царя и его семьи, там могут находиться только жрецы – слуги бога. Они умывают его, кормят, ублажают музыкой и танцами; они никогда не выходят из храма и не выносят принадлежащих богу вещей. Они даже не могут делиться пищей с людьми…

– А если простой человек захочет принести жертву богу?

– У него есть такое право, но… – Арнуванда пожал плечами, – в этом нет смысла, потому что он оставляет подношение у входа, а жрецы сами решают, что с ним делать и достойно ли оно быть переданным богу.

– Это жестоко, – вздохнул Синатхор, – у нас каждый может прийти в Дом Бога и наблюдать как пасется бык Апис или плавает в озере священный крокодил Себека. А когда человек хочет обратиться к богу, он оставляет у подножья статуи маленькую известковую стелу, где рядом с изображением бога высечены ухо и глаз, чтоб бог лучше видел и слышал просителя. После этого можно молить бога обо всем, кроме избавления от смерти…

– Совершенно бесполезное занятие, так как боги нисходят только к царям – в ответе за стадо всегда пастух, и никому не важно, о чем думает бык на пастбище.

– И что, у вас даже нет праздников, когда боги выходят из храма, чтоб предстать перед людьми? У нас, например, Амон раз в году выходит из храма в Карнаке, на специальной ладье переплывает Нил и целый месяц гостит в Луксоре, где каждый может общаться с ним. Все это время царит один сплошной праздник, где все люди пьют, едят, поют и веселятся…

– Целый месяц?.. – Арнуванда усмехнулся, – наш народ не может позволить себе такого. Если мы будем месяц веселиться с богами, то захваченные нами царства восстанут, и нам придется завоевывать их заново… хотя и у нас существуют праздники. Например, весенний праздник «убиения дракона» и праздник «зимнего дня», праздник камня Хуваси и растения Андахсум… всего их восемнадцать, и цари тогда празднуют вместе с народом. Такова старая традиция – царь с царицей выходят из дома вместе с музыкантами, слугами и стражей, совершают ритуал, после чего царица снимает покрывала с накрытых столов, и все пируют. Это очень веселые праздники, но после них мужчины идут в новые походы, а женщины остаются охранять домашние очаги. Так живут хетты, поэтому мне все равно, во что верит твой народ. Я готов в нужные дни устраивать для него пиры в честь угодных ему богов, но с моим приходом Страна Двух Земель будет находиться под покровительством Аринны, Царицы неба, направляющей царя и царицу Земли Хатти в их правлении.

– Стране Хатти покровительствует богиня-женщина? – воскликнул Синатхор.

– Аринна оберегает всех, а в военные походы нас ведет Тесуб – бог грозы Хатти. Он бородат, в отличие от нас; держит в руке страшную палицу, а ногами попирает горные вершины. Но Аринна сильнее него.

– Странно… а значит ли это, что и женщины играют у вас особенную роль?.. В смысле, я хочу знать, какими правами будет пользоваться Анхесенамон, став твоей женой?

– Никакой особой роли женщины не играют, – Арнуванда снова пожал плечами, – они просто самостоятельные и равные в правах с мужчинами. Царица Хатти, например, имеет свою печать и наравне с мужем подписывает государственные договора; она ведет личную переписку с правительницами других стран… единственное, что отличает наших женщин от мужчин – они не участвуют в военных походах. Поэтому ты понимаешь, как важно для царя Хатти выбрать правильную жену?

– Понимаю. Да благословят боги славную Анхесенамон!..

– А она, действительно, славная?

– О, да!.. Во-первых, она божественно красива…

– Это не достоинство, – заметил хетт, – у нашего народа женщины некрасивые, но верные. Не даром, по нашим законам, при подозрении в измене женщину убивают, а красивые женщины всегда склонны к изменам.

– А с мужчиной что делают в случае измены? – ради любопытства спросил Синатхор.

– С мужчиной ничего. Ведь если убить ту, с которой он изменял, то изменять ему станет не с кем, а сам мужчина – воин, который нужен царю в битвах. Мужчин нельзя убивать за мелкие провинности – даже убийцы и грабители у нас караются штрафом. Казнь – это исключительная мера, касающаяся преступлений против государства или против богов!.. Лучше расскажи мне еще о царице, а то ее перстень затмил все мои мысли. Я сел на твой корабль, будто опившись вина, которое привозят из своих стран «люди моря». Это очень хорошее вино – гораздо лучше, чем пиво, которое варят в стране Хатти.

– Может, наша царица не так уж и красива, – попытался сгладить ситуацию Синатхор, – это нам она кажется таковой…

– О красоте мы уже говорили. А сможет ли твоя царица вместе со мной управлять государством или она похожа на презренных женщин царства Митани, которые только мажутся благовониями? Им даже не знакомо чувство скорби. После того, как мы разбили войско их мужей, они с радостью отдавались нашим воинам, превратив свои жилища в гнезда разврата, поэтому когда Тесуб повелел нам двигаться в новые земли, мы убили тех женщин – им незачем жить. Скажи, какова твоя царица?

– О, нет! Она, конечно, пользуется благовониями, но клянусь тебе, она умна! Она создана для царствования!

– Это хорошо.

В разговоре возникла пауза, и Виталий подумал: …Бедная Анхесенамон!.. Она ждет любви, а ее хотят заставить управлять государством. Хотя, скорее всего, этот жулик, Синатхор, готовит себе роль «теневого» правителя. Уж он-то сообразит, что к чему!.. И окажется она между хитрым парикмахером, способным запудрить не только лицо, но и мозги, и бесчувственным хеттским животным… Но я помогу ей! Вот, какого советника ей не хватает – меня! Только б научиться перевоплощаться, как та «рыжая»!.. Домой, срочно домой! Нечего мне тут болтаться столько времени!..

Уже не думая, как это будет выглядеть для Синатхора и его экипажа (может, им еще и не такое суждено увидеть!..), Виталий сконцентрировал свои энергетические запасы на кончике воображаемой иглы, и тут же пространство и время обожгли его, проносясь мимо. …Я еще вернусь; и очень скоро! Вернусь совсем другим!..

* * *

«…Витус услышал голос. Вместе с ним пришло ощущение собственного тела,