робкой улыбкой, совершенно механически протянул руку и распахнул дверцу. Катя видела, как сестра села в машину, и та, развернувшись, медленно поползла к арке, выходившей на улицу. Несколько минут растерянно смотрела вслед, пока, наконец, не сообразила, что сестра не вернется и стоять здесь больше нечего.
Обалдевшая, толком не успевшая прийти в себя, она вернулась в квартиру.
– Даш, дочка, иди сюда! – крикнула мать из комнаты.
– Она уехала, – объявила Катя, появляясь в дверях.
– Как уехала? – не поняла мать, – с кем?
– Поймала машину и уехала. Я не успела ее догнать, – Катя замерла, ожидая реакции, но мать лишь пожала плечами.
– Так, значит, так, – и как ни в чем ни бывало, повернулась к столу, – хоть Дашка смылась… – она наполнила бокал, – бессовестная, конечно, но давайте за нее выпьем. Восемнадцать лет – это восемнадцать лет. Она теперь взрослая.
– И куда? – Михаил Михайлович затормозил у светофора.
– Не знаю…
– Поставим вопрос по-другому – зачем мы куда-то едем?
– Мне сегодня стукнуло восемнадцать, – с улыбкой объявила Даша.
– Да? – удивился Михаил Михайлович, – поздравляю. Извини, не помню, как тебя зовут.
– Даша. А мамка и новоселье решила отмечать сегодня. Оно, вот, переплюнуло день рождения, потому я и свалила.
– Интересно, – Михаил Михайлович покачал головой, – а я – Михаил, если не помнишь.
– Помню, – Даша засмеялась, – Михаил Михайлович, да?
– Просто – Михаил. И что ты, Даша, предлагаешь? – он смотрел на светофор, который вот-вот должен был стать желтым.
– Разве девушка должна предлагать? – Даша прищурилась.
Наконец вспыхнул зеленый. Можно было ехать, но Михаил, миновав перекресток, остановился; устроился поудобнее, с интересом разглядывая неожиданную пассажирку. Нельзя сказать, что ее внешность выгодно отличалась от массы других молоденьких девушек, но всем им было присуще одно замечательное качество, со сладостной остротой воспринимаемое зрелыми мужчинами. Называют они его по-разному, но признаки оно имеет одни и те же – гладкая, не испорченная косметикой кожа, тоненькая шейка, хрупкие плечи; грудь, которая, по большому счету, еще не соответствует своему названию, а, главное, глаза – чуть наивные, чуть восторженные, чуть растерянные, каких у взрослых женщин просто не может быть; и еще запах, который невозможно скрыть никакими духами!.. Все это, вместе взятое, рождает импульс, сохранившийся с далеких времен, когда люди были обычными стадными животными (с тех пор одни могут совладать с этим импульсом, а другие – нет).
– Тебе не говорили, что у всех мужчин только одно на уме? – спросил Михаил.
– Говорили. Но вы же не такой, как все?
– С чего ты взяла? – Михаил сначала спросил, а потом подумал, что, в каком-то смысле, действительно, не такой – он никогда не стремился к бессмысленному коллекционированию своих мужских побед, а в данном случае все выглядело бы именно так. Ведь, что его может связывать с этой девочкой?..
– Михаил, вы не подумайте… – Даша запнулась, не зная, как закончить мысль. Она не собиралась рассказывать о Юле, но как-то ведь требовалось оправдать свой поступок, пока он не сделал собственных выводов – самых примитивных, плавающих на поверхности в сознании любого мужчины. Какие тогда могут быть у них отношения?..
– Я и не думаю, – Михаил пожал плечами, – ты села ко мне в машину и предложила куда-нибудь поехать. Я и спрашиваю, куда? Я готов сделать тебе подарок на день рождения.
– Правда?.. – обрадовалась Даша, – то есть, вы все понимаете правильно?
– Надеюсь.
– Тогда… – Даша мечтательно подняла взгляд, – давайте, поедем в боулинг. Страсть, как люблю… вы не против?
– Я не против. Хотя бы потому, что никогда там не был, – Михаил засмеялся.
– Вы никогда не были в боулинге?!.. А почему?
– Потому, Даш, – Михаил завел двигатель, – что во времена моей розовой юности такой штуки еще не существовало, а сейчас, вот, не сложилось. У меня другие развлечения…
– А какие?
– Ну, например… иногда хожу в пейнт-клуб, – вспомнил он, – стреляем там…
– Ой, а у нас в городе есть пейнт-клуб? – Даша искренне удивилась, – я тоже хочу пострелять! Вы возьмете меня?..
Последняя фраза вырвалась у нее по-детски непроизвольно, и Даша лишь потом осознала ее тайный смысл; замолчала, ожидая реакции, но Михаил сделал вид, что ничего не заметил.
– Это бывает больно…
– Ну, пожалуйста… – осмелела Даша, – ну, хоть разочек…
– В какой боулинг мы едем? – Михаил отвернулся. Не хватало ему только привести в пейнт-клуб этого ребенка!..
– В «Парнас». Знаете, да? Мы с девчонками туда ходим.
– Ой ли, с девчонками?.. – Михаил сразу пожалел о своей шутке, потому что Даша восприняла вопрос более, чем серьезно, и даже перестала улыбаться.
– Честно, с девчонками! Вы не верите?
– Верю. И, вообще, я не твой отец, чтоб проверять, куда и с кем ты ходишь.
– А у меня нет отца. Мамка развелась с ним, когда я была еще маленькой. Я, конечно, помню его… так, смутно, но с тех пор ни разу не видела.
Михаил с облегчением подумал, что, возможно, она ищет в нем замену отцу, который научил бы ее жить во взрослом мире. Если так, то все правильно – к кому еще обращаться как не к богатому, успешному человеку? И он готов ей помочь – это ж, своего рода, благотворительность… как ремонт художественных мастерских.
Спонтанно всплывшие чувства произвели на свет совершенно неуместную фразу:
– А я своего сына уже полгода не видел…
– Вы тоже развелись?
– Не в этом дело – просто он учится в Лондоне.
– Везет ему, – с завистью протянула Даша, – а он большой?
– Чуть моложе тебя.
– А новая жена у вас есть?
– Есть.
– И вы ее любите?
Михаил растерялся. Его давно не занимала данная проблема – просто все шло так, как шло. Раскрутить же за несколько секунд сложную цепь семейных отношений, да еще под требовательным Дашиным взглядом, он не мог при всем желании.
– Тебе-то какое дело? – грубо ответил он, но Даша неожиданно улыбнулась.
– Значит, не любите. Когда люди любят, они сразу говорят, даже если их ночью разбудить.
