Египтянка (сборник)

более, воссоздать цельную картину мира, исходя из одних практических знаний…

– А сами духи не могут вам помочь?

– Как мы не знаем до конца строения материального мира, так и они не знают строения своего, потому что над всеми стоит Бог. В своем мире они так же беспомощны, как мы на земле – это для нас они выглядят чем-то сверхъестественным, потому что обладают качествами, недоступными нам. А самое главное преимущество, которое у них есть (или, наоборот, это их беда) – они были людьми, а мы духами, нет. Вы можете в это поверить?

– В принципе… – Леша неопределенно пожал плечами, чтоб только не оттолкнуть Марию, и она, похоже, осталась довольна, потому что улыбнулась, но закончила совершенно неожиданно:

– Тогда мне добавить нечего. Остальное и так понятно, да?

Леша почувствовал, как в его сознании груда кирпичиков, представлявших собой отдельные факты и умозаключения, складывается в ровную и прочную стену; хотя кирпичики были сплошь битые и неровные, они прекрасно занимали свои места.

– Значит… – начал он, тщательно подбирая слова, – во-первых, я не сумасшедший. Во-вторых, вы хотите сказать, что жизнь, типа, не заканчивается, и Лена сейчас где-то здесь, так? – Леша хотел услышать конкретное и окончательное «да», но Мария взглянула на часы.

– Извините, я все сказала; у меня еще много дел.

– Да-да, – Леша поднялся, – еще последнее – то, что происходило со мной утром в этой комнате, ведь не было сном?

– Конечно, нет.

– Но зачем вы пытались вызвать мой дух, ведь я живой?

– Спросите у своей Лены – пусть сама скажет, – это было произнесено настолько просто и естественно, что Леша, ничуть не удивившись, воспринял совет. …Блин, логично! Зачем играть в «испорченный телефон», если можно узнать из первых рук?..

Домой он добрался через час. Сел на диван и… растерялся. Он ведь не знал ритуалов, которыми вызывают духов. В фильмах на спиритических сеансах всегда возникала тень, разговаривающая загробным голосом, но у Марии никакой тени утром он не видел, а голос Лены, звучавший в сознании, почти не отличался от ее нормального голоса. …Может, все-таки это никакой не дух, а мои фантазии?.. – Леша попытался представить Лену улыбающейся, стоящей посреди комнаты…

Дремавший рядом Гектор вскочил, настороженно повел ушами, и вдруг поджав хвост, попятился из комнаты. Леша хотел окликнуть пса, но ласковый голос уже заполнил его существо:

– Я здесь, милый… Я ужасно соскучилась…

Боясь пошевелиться, Леша обвел взглядом комнату, но не заметил, ни теней, ни каких-либо других внешних изменений; попробовал шевелить рукой – движениям тоже ничто не мешало. Если б не поведение Гектора, он бы все-таки вернулся к мысли об игре воображения, но пес-то забился под стол и грозно рычал.

Для лучшей концентрации Леша закрыл глаза.

– Лен, ты жива? – мысленно задал он главный вопрос.

– Да. Мы все и всегда живы, милый…

– А как же мы тебя сегодня похоронили?

– Вы похоронили то, что мне никогда не потребуется. Кладбище – это помойка, куда выбрасывают старье и хлам. Я это всегда чувствовала, и не понимала, зачем там ставят памятники и тратят время на церемонии. Мы все живы!

– А почему…

– Милый, – перебила Лена, – давай поговорим о нас.

– О нас?! А что, «о нас»? – Леша не понял, что может объединить их, находящихся в разных измерениях.

– Ты не представляешь, как здесь спокойно… здесь нет ничего, даже желаний…

– Не представляю, как может не быть ничего.

– …зато огромное Ничто полностью принадлежит каждому.

– Как может принадлежать ничто?.. – Леша напряг свой человеческий ум, – и как жить, если вокруг ничего нет?

– У нас остается память, и самое лучшее, что есть в моей памяти, это ты. Я никогда не говорила тебе… дура, сомневалась – а если, думала, появится кто-то еще лучшей, но теперь знаю – лучше тебя в моей жизни ничего нет…

…Господи! Если б ты сказала это раньше, все б могло быть по-другому! Тебе б не пришлось идти под той чертовой сосулькой; мы б каждый день возвращались вместе, в один дом!.. Леша чувствовал, как перекрывая дыхание и туманя глаза, внутри поднимается влажный ком. Наверное, Лена тоже являлась самым лучшим в его жизни, только ставить такие глобальные вопросы им не приходило в голову; тогда вполне хватало того, что есть…

– Не надо слез. Скоро мы будем вместе, и тебе тоже будет принадлежать огромное Ничто.

– То есть, я скоро умру?! – испуганно выпалил Леша.

– Так сказали карты. Мы всегда будем вместе, милый. Я помогу тебе…

– Но я не хочу умирать! – Леша вспомнил, как на мгновенье ему довелось окунуться в то Ничто; вспомнил потрясающую легкость и ощущение, что ты есть весь мир, и все, что происходит в нем, происходит внутри тебя – внутри тебя движутся автомобили, спешат люди, торгуют магазины; кто-то целуется, кто-то отмечает свои маленькие праздники, кто-то ревнует или ненавидит… и все это внутри тебя!.. Только, вот, ты не имеешь к нему никакого отношения. Ты – часть ничто, а это выше человеческих сил. …Или там нет человеческих сил, и действуют другие законы, не только физические, но и психологические?.. Леше стало безумно жаль расставаться с хрупким и кратким мигом, где он сам мог принимать решения; сам мог сделать себя счастливым или несчастным, испытав от этого радость или разочарование…

– Я люблю тебя, – вклинился в сознание голос Лены, – и я помогу тебе…

– Не надо мне помогать!!

– Надо. Мы были созданы друг для друга, и должны быть вместе, милый…

Леша увидел, как из розетки вырвался сноп искр и мгновенно вспыхнула занавеска. Все произошло так неожиданно, что в первое мгновенье он растерялся; понимая, что огонь надо залить, он забыл, где находится ванная.

– Видишь, милый, как все просто – Лена рассмеялась, – сейчас ты плеснешь в розетку водой, и тебя ударит током. Ты упадешь; огонь охватит квартиру… и мы снова будем вместе…

Эти слова привели Лешу в чувство. Если б Лена молчала, пожалуй, все б произошло именно по такому сценарию, но Леша представил себя объятым пламенем…

– Дура! – он сорвал с дивана накидку, – я не настолько люблю тебя, чтоб сгореть заживо! – с размаху ударил по занавеске, сбивая пламя и начал топтать тлеющую материю.

– Жаль… когда ты все-таки придешь сюда, то поймешь, как мне тебя не хватает… тогда я прощу тебе твои слова, любимый. Все равно это случится очень скоро – я помогу тебе…

Леша закашлялся от дыма, но огня уже не было. Вытер лицо; огляделся, пытаясь угадать, откуда еще может грозить опасность. Со шкафа безмятежно улыбалась Ленина фотография. Он взял ее грязной рукой и разорвав на мелкие клочки, бросил в кучку пепла, оставшуюся от занавесок.

В комнату вошел Гектор и остановился, пораженный тем, что натворил здесь хозяин. Ему б наверняка досталось за такой разгром, но, слава богу, это не его проделки, поэтому пес вильнул хвостом и потерся о Лешину ногу.

– Что, собака? – Леша погладил его по голове, – интересно, а у вас тоже есть такой «заповедник»?

Гектор поднял морду, не понимая вопроса.

– Эх, ты, глупая собака, – Леша перевел взгляд на стену и ужаснулся. Не зря в свое время он так старательно запоминал Ленино лицо – теперь оно стояло перед ним огромное, во всю стену и неудержимо манило странной неземной улыбкой…