Фантом

крайней мере, знала, где это находится. Ей не хотелось приходить первой, потому что придется делать заказ, а лишних денег у нее не было – лучше уж подождать кредитоспособного мужчину. Но и оставаться дома, не стоило – хоть Дима и уехал в какой-то дальний район области, но когда он вернется, неизвестно, и тогда придется объяснять, зачем она взяла шкатулку. А если он окажется против?..

Ира вздохнула и нехотя сунула ногу в еще не успевший согреться сапог. Очень не хотелось снова выходить на мороз – от одной мысли по телу пробежали мурашки, но это казалось лучшим в создавшейся ситуации. Едва она открыла дверь, ветер швырнул в лицо мелкими снежинками. У Иры перехватило дыхание, но прикрыв рот ладонью в тонкой вязаной перчатке, она все-таки пошла, стараясь попадать в свои старые следы.

Вместо маршрутки подъехал автобус. В нем, конечно, было холоднее, зато ехал он гораздо медленнее, что снижало вероятность появиться раньше Андрея. Она плюхнулась на ближайшее сиденье; подняла воротник; засунула руки в карманы куртки и закрыв глаза, привалилась к замерзшему стеклу. … Если не шевелиться, вроде, и не так холодно…

Как ни тащился автобус, прыгая по ледяным кочкам, в кафе Ира вошла за пять минут до условленного срока. Хотела снять куртку, но решила, что температура не располагает к этому, да и гардероб оказался предусмотрительно закрыт. …Действительно, норд, – подумала она, поднимаясь в зал. Андрей уже сидел за столиком. Перед ним горела неизменная для этого заведения свеча и стояла неоткрытая бутылка шампанского.

– Привет, первый раз вижу женщину, приходящую раньше, чем договаривались, – он весело взглянул на часы.

– Я б, может, повыделывалась, но больно холодно на улице.

– Не Сочи. Шампанского хочешь?

Ира представила во рту ледяной шипучий напиток, и ей стало еще холоднее.

– Лучше кофе, – она зябко передернула плечами, – а еще лучше, с коньяком.

Официантка быстро заменила бутылку маленьким пузатым графинчиком и двумя дымящимися чашечками. Кофе оказался огненным. По телу разлилось приятное тепло, а во рту остался вкус знакомой вяжущей горечи. Ира расстегнула куртку и улыбнулась. Появилось ощущение, хоть маленького, но праздника. Андрей смотрел на нее внимательно, не говоря ни слова – похоже, ему доставляло удовольствие само ее созерцание. Ира вдруг подумала: …А, может, ну ее, шкатулку? Зачем лезть в мистические дебри, когда можно просто сидеть, пить классный кофе и смотреть, как пламя свечи отражается в его глазах… И все будет хорошо. И не надо ничего больше…

Она ползла в сумочку за сигаретами, но вместо пачки в руке оказалась холодная металлическая коробочка со смятым углом. Вздохнула, потому что ощущение праздника стало улетучиваться. Все-таки найдя сигареты, Ира закурила, ведь самое трудное начать разговор так, чтоб тебя поняли.

– Ну, и что?.. – Андрей улыбнулся. (Ира чувствовала запах меди, оставшийся на пальцах, и эта улыбка больше не рождала никаких желаний).

– Послушай, – она решила опустить подробности, связанные с домом, с Олегом, с ночными кошмарами, – может, это покажется ерундой, но могу я иметь блажь? Я просто хочу…

– Любую блажь… – по его глазам Ире показалось, что он подумал совсем не о том, о чем она собиралась говорить, поэтому пришлось сразу достать шкатулку.

– Ты знаешь, что это такое?

– Нет, – он смотрел с интересом, не решаясь взять ее в руки.

– И я не знаю. Только мы нашли эту вещь в земле (она врала, сочиняя историю на ходу, но ей самой казалось, что так будет более правдоподобно), рядом лежали истлевшие кости, а дальше копать мы не стали. Посмотри.

Осторожно открыв шкатулку, Андрей высыпал содержимое. Ира сделала глоток катастрофически остывавшего кофе и молча ждала, пока он разглядывал жетон.

– Там написано, – продолжала Ира, – что ее хозяин – обер-лейтенант Александр Балабан, румынский горный стрелок. Там есть, и батальон, и дивизия…

– И что? – Андрей поднял глаза.

– Я хочу знать об этом человеке.

– Ну, что сказать?.. – он задумчиво вертел жетон в руках, – по-нашему, это – Сашка Соколов; «балабан», по-румынски – сокол. Балабанов там столько же, сколько тут Соколовых.

– Но я хочу знать, именно, про этого Балабана. Я думала, ты мне чем-нибудь поможешь, – она улыбнулась в первый раз с тех пор, как достала шкатулку.

– Интересно девки пляшут… – Андрей усмехнулся, – даже если сохранились списки этого самого батальона (в чем я глубоко сомневаюсь), до них нас никто не допустит… если только подключить консульство?.. А зачем тебе все это надо?

– Я же сказала – блажь. Лучше ответь, ты можешь помочь?

– Не знаю. Вообще-то, я – специалист по оборудованию, а не «красный следопыт».

Ира видела, что он, действительно, не представляет, как помочь, но в душе предполагала, что способ найдется сам, достаточно только начать – Александр Балабан сам подскажет, что надо делать.

– Во-первых, у меня много своей работы… – Андрей задумчиво смотрел в пустую рюмку.

Ира уже хотела расстроиться, что ничего из ее затеи не выйдет, но вдруг почувствовала… наверное, так на поэтов нисходит озарение, и рождаются гениальные строки; или к игрокам приходит предчувствие выигрыша. Она произнесла фразу, о которой даже не думала до настоящей секунды:

– Я могу поехать сама. Ты только помоги мне.

– Это свежая мысль, – Андрей закурил, и Ира не поняла, издевается он или говорит серьезно. В голове пронесся поток бессвязных, сумбурных мыслей о том, что она не знает языка, у нее нет загранпаспорта и, самое главное, денег на поездку, но фраза была сказана. Гениальная фраза! И не ее дело расшифровывать смысл этой фразы, – ты одна поедешь или с этим, Димой?

– Не знаю… – Ира и вправду как-то забыла о формальном хозяине шкатулки.

– Короче, я уезжаю через две недели, – предупредил Андрей, – если вы к этому времени будете готовы, поехали. Я помогу вам устроиться в Бухаресте. Может быть, даже выясню, в каком городе формировался тот батальон… но не обещаю. А дальше – флаг вам руки. Еще коньяк?.. Кофе?

Ира почувствовала, как пульсируют ее виски, до боли напрягая кожу. То ли это происходило от «озарения», вызвавшего бурю побочных эмоций, с которыми она не успевала справляться, то ли… по количеству окурков она увидела, что курит пятую сигарету за последний час.

– Лучше коньяк, – она сжала виски, – голова раскалывается.

– Тогда, точно, коньяк.

Когда они выпили, Андрей принялся рассказывать, сколько стоят билеты, сколько надо иметь с собой денег и еще много всякой ерунды, которую Ира слушала в пол-уха, изредка улыбаясь и кивая головой. Об Александре Балабане речь больше не заходила.

Головная боль постепенно отступила – ее место заняла пустота. Если б Иру сейчас спросили, о чем они говорили, она б, наверное, не вспомнила. Откладывались отдельные фрагменты, например, чтоб окупить поездку, надо везти аудиотехнику, а видео не надо, потому что у них «Pal», или, что наша водка там дешевле, чем у нас, или, что они не едят черный хлеб и селедку…

…Куда я собралась ехать?.. – неожиданно подумала Ира, – Разве это мои проблемы?.. Достаточно расстаться с Димой, и все закончится само… – но тут же представила разъяренное лицо Олега и растущую трещину на потолке; грохот падающих досок, как хруст ломаемых костей, – нет, это и мое дело!..

– Еще коньяк? – Андрей прервал ее мысли.

– Хватит, – Ира покачала головой, – вообще-то, я не очень люблю коньяк.

– Вот!.. – Андрей засмеялся, – а там коньяк разливают по 0,7. Поллитровки только албанские, но их еще найти надо.

– Андрюш… – Ира устала от ненужной информации, – не обижайся, но, может, пойдем?..

– Как скажешь, – он пожал плечами, и в этом жесте не было ни радости, ни огорчения.

Они вышли из кафе. Ветер дул по-прежнему, поднимая с земли снежные облака. Начинало смеркаться и потому казалось еще холоднее. Андрей посмотрел на тонкие перчатки своей спутницы и сжал ее руки в