Фантом

От слез стало легче. …Почему-то всегда так бывает… Может, они уносят из души все плохое, копящееся внутри годами?.. Но почему же тогда они такие чистые и прозрачные?.. – она вытерла глаза уголком простыни, – …как хорошо все-таки, что я умылась!.. Мысль, что хоть что-то в жизни она сделала правильно, успокаивала. Хотя это такая мелочь, по сравнению с остальной неправильностью и несправедливостью!..

Выплакавшись, Ира почувствовала, что все-таки устала за день, и сон постепенно начинает одолевать ее. Она не противилась; закрыла глаза, мысленно сказав себе: – Все будет хорошо. Так говорила мама, а мама всегда права…

Андрей проснулся первым. Он так и проспал всю ночь, не раздеваясь, тем не менее, выспался и чувствовал себя вполне отдохнувшим для того, чтоб продолжать поиски неизвестного Александра Балабана. Ира еще спала. Рука ее свесилась с постели; голова чуть запрокинута; рот приоткрылся, придавая лицу совершенно детское выражение. Андрей направился в ванную, но по дороге остановился, глядя на нее, спящую. Перед ним лежала чужая, незнакомая женщина. Ее лицо не вызывало в нем никаких эмоций.

…И ради нее я делаю то, что грозит поломать мою собственную карьеру? Почему?.. Даже самому себе он не мог объяснить этого. Он же всегда четко мотивировал свои поступки, но с того дня, когда странное, необъяснимое желание заставило его подойти и познакомиться с этой девушкой, все в жизни изменилось, утратив рациональное начало; превратившись в череду нелепостей и сумасбродств – начиная с того, что он сам пригласил ее в Румынию, и кончая этой безумной поездкой в Тыргу-Жиу. Что здесь можно отыскать? Какие друзья могут им помочь?.. Да, у него предостаточно знакомых для походов по ресторанам, поездок в горы и на море, но Андрей прекрасно помнил, чем заканчивались все их встречи, когда в стране правил Чаушеску – даже не дожидаясь, пока он уйдет, самые лучшие друзья без стеснения звонили в службу безопасности и докладывали, о чем они говорили с русским.

Когда он первый раз случайно услышал подобный отчет, то несколько дней пребывал в шоке. Хотя он не вел никакой анти-румынской пропаганды, и ему нечего было скрывать, сам факт того, с какой легкостью здесь сдают своих, надолго отбил охоту откровенного общения с этой нацией. А теперь он хочет, чтоб они полезли в архивы и искали там какого-то офицера, полвека назад погибшего в России?.. Да они трижды выяснят, зачем это нужно и насколько это законно, а потом все-таки решат (даже если им за это ничего не будет), что лучше никуда не соваться…

Андрей вздохнул, глядя на Иру, и продолжил путь в ванную. Как бы там ни было, но бросить все на середине, он уже не мог – какое-то завершение у этой истории должно быть.

Когда Андрей вернулся, Ира уже проснулась, но еще лежала, оглядывая номер, словно вспоминая, где находится.

– Доброе утро, – она улыбнулась, – ты вчера заснул, и я не стала тебя тревожить.

– Правильно сделала. Вчера я вымотался полностью, – он подошел к окну и отдернул тяжелую коричневую штору. На улице совсем рассвело, и перед гостиницей суетились люди, а рядом с его машиной появились еще три.

– Не поворачивайся, я оденусь, – попросила Ира.

– Без проблем, – Андрей еще ближе придвинулся к стеклу и подумал: …Сколько же в мире условностей, из-за которых возникает столько неудобств!..

Потом они позавтракали в полупустом ресторане, ставшими привычными для Иры, ветчиной и брынзой. Главное, что ее радовало – был кофе. Она вдруг сообразила, что вчера не пила его целый день – так, может, от этого ее ночная депрессия и слезливость? Это хорошее объяснение. Все дело, оказывается, в физическом состоянии, а не в психологическом.

– И что мы будем делать? – спросила Ира, когда они вернулись в номер и уселись в кресла.

– Звонить, – Андрей подумал, что у него, максимум, два дня, чтоб вернуться в Бухарест, иначе в понедельник его начнут разыскивать, и, не дай бог, свяжутся с Брашовом.

На первые звонки никто не ответил. Ира видела, как Андрей, с минуту подержав трубку, нажимал на рычаг, и начинал снова листать записную книжку.

– Нет никого? – она сочувственно вздохнула.

– Народ трудится. Они с шести утра начинают, зато к обеду рабочий день уже заканчивается. Но будем пытаться дальше.

На четвертом звонке Андрею повезло. Разговаривал он весело, и среди потока непонятных слов Ира уловила имя «Лючия». Сначала ее задел его изменившейся тон, но потом она решила, что все правильно, ведь у него своя жизнь, не имеющая к ней никакого отношения (и иметь, скорее всего, не будет).

– Так, – Андрей наконец положил трубку, – объявилась Лючия – моя малышка Лючия. Сегодня познакомишься. Значит, весь народ после обеда собирается к Нику на сabana.

– Куда?.. На кабанов?..

– Не на кабанов, хотя, наверное, они там водятся. Cabana – это, как бы тебе объяснить… в горах стоит двухэтажный дом. Живут там муж с женой. Эдакая частная гостиница посреди леса. Так вот, хозяин одной из них – наш друг, Нику. Мы у него все время отдыхаем. Часть нашей компании ушла туда вчера, а остальные двигаются сегодня. Вот, с ними мы и поедем.

– А я что там буду делать?

– Ты?.. Не знаю пока, но там соберутся все мои друзья – вместе будем думать.

– Как скажешь.

– Скажу я так, – Андрей посмотрел на часы, – у нас три часа свободного времени. Как бы нам его убить?..

Ира подумала, что его уже больше волнуют не ее проблемы, а встреча с друзьями, и никто ни о чем там думать не будет.

– Идти здесь особо некуда, это не Брашов, – продолжал Андрей, – телевизор днем не работает…

– Тогда расскажи что-нибудь, – Ира почувствовала себя одиноко, то ли от существования Лючии, то ли оттого, что идти здесь некуда, и она просто заперта в клетке с абсолютно не интересующимся ею человеком.

– Давай, я тебе пока расскажу, с кем мы будем проводить время на cabana. Во-первых, Виолетта и ее муж Джорджи. Он – врач. Трудоголик и немного зануда, поэтому не обращай на него внимания; она – единственный в городе переводчик с русского. Закончила Бухарестский университет. На переговоры я всегда вызываю ее, ведь на заводе я ж прикидываюсь, что румынским не владею вообще – так можно узнать много интересного. Так вот, Виолетте тридцать пять лет; дама серьезная, но когда выпьет, может превратиться в ужасно стервозную сучку. Дальше Нику – хозяин cabana, и его жена Оана. Он классный, совершенно безотказный парень, а она… короче, странная немного. Но не бойся, она появится только ближе к ночи, потому как всегда при хозяйстве. Потом Хори – бывший гандболист. Игрок национальной сборной, чемпион Европы. Эдакий румынский медведь с во-от такой лапищей. Живет в Бухаресте, но родом отсюда. У него здесь родители остались, брат младший… Ну, и, конечно, Лючия. Любительница русских сигарет… а, вообще, она хорошая девочка – студентка; заканчивает мединститут. Виолетта с Джорджи уже там, а мы поедем с Хори и Лючией.

Ире стало страшно всех этих людей, с которыми она даже не сможет нормально общаться, за исключением Виолетты, которая «стервозная сучка», и неизвестно, как к ней отнесется, но другого выхода все равно не оставалось.

Ровно в два, когда Андрей уже устал рассказывать о Румынии, а Ира устала его слушать, в дверь постучали. Андрей открыл, не спрашивая, и Ира увидела невысокую девушку в коротенькой куртке. Ее черные вьющиеся волосы ниспадали на плечи. Лючия повисла у Андрея на шее. Потом они целовались долго и страстно, а Ира смотрела и завидовала, несмотря на то, что знала – все это временно, и закончится, едва Андрей покинет страну. Но у нее-то не было и такой кратковременной радости.

Потом Андрей познакомил их. Ира не знала, как ее представили, но, ни во взгляде, ни в поведении Лючии не заметила духа соперничества. Скорее всего, он назвал ее сестрой. Гостья даже не стала проходить в номер. Андрей с Ирой быстро оделись, и все вместе вышли на улицу. Лючия достала из кармана ключи и направилась к ярко-красной машине, у которой багажник и капот имели почти одинаковый угол наклона, и поэтому она напоминала сказочного Тяни-Толкая.

– Сейчас покатаешься на чуде румынского автомобилестроения, называемом «Dacia».

– В Бухаресте не ездят, а здесь ездят? – удивилась Ира.