Она медленно встала, подняла полог и открыла дверь. Волосы ее были в полном беспорядке, платье измято.
– Да, мама?
Выражение лица леди Стенбурн с вежливо-любопытного сменилось на испуганное.
– Что… что случилось? – решительно спросила она, оглядывая Бетс. – Ты заболела?
– В некотором роде, – ответила Бетс. – Мама, сядь, пожалуйста. На это уйдет время.
Когда мать удобно устроилась на стуле с выцветшей голубой обивкой, Бетс вернулась к своей помятой кровати и села, облокотившись на спинку.
– Боюсь, что те ужасные вещи, которые ты слышала о графе Берлингеме, правда, и боюсь, что ты еще не все слышала, – начала она. Она повторила то, что запомнила из длинного перечня грехов Берлингема, которым ее снабдил Джордж Пертуи, начиная со случая с няней и заканчивая двумя дуэлями.
Когда леди Стенбурн попыталась ее перебить, Бетс не дала ей этого сделать, пока не дошла до самого плохого в своем сообщении.
– У него нет денег, мама! – крикнула она. – Он так же на мели, как и мы! Мистер Пертуи говорит, что у него такие долги, которые он никогда не сможет вернуть! О, мама, что мне делать? Его светлость был так добр ко мне… так внимателен…
Мама, ведь он не такой презренный негодяй, каким его пытается представить мистер Пертуи, правда? Скажи, что нет. Но он гол как сокол. Так считает мистер Пертуи, а он, конечно, не может не знать, правда? Очевидно, лорд Берлингем считает, что мы богаты, – иначе он не был бы так внимателен ко мне, как ты считаешь? А я… а я думала, что я ему нравлюсь. – Бетс схватила покрывало и вытерла им глаза.
– Возьми носовой платок, – спокойно сказала леди Стенбурн. Она встала и подошла к дочери. Положив руки на плечи Бетс, леди Стенбурн внимательно посмотрела ей в лицо. – Ответ прост. – Я признаю, что это была моя ошибка. Но еще не поздно. Мы просто переключим наше внимание на Джорджа Пертуи.
Потрясенная, Бетс перестала плакать, пытаясь разобраться в том, что только что услышала.
– Ты хочешь сказать, что мне больше не нужно встречаться с Берлингемом? – спросила она. – А что он подумает? И не забудь, что он сопровождает нас на бал к Доналдсонам.
Не знаю, как можно избежать этого, если мы все же собираемся на этот бал. Может быть, мне удастся свести наши отношения на нет постепенно? Но, мама, с ним так приятно проводить время. О Господи! – тяжело вздохнула Бетс.
– А разве с мистером Пертуи не приятно проводить время? – Леди Стенбурн опасалась, что перед ней стоит трудная задача. – Бетс, нет никакого сомнения в том, что у мистера Пертуи есть деньги. У него безупречные манеры и незапятнанная репутация. И ты его заинтересовала. Он хорошо образован. Я не встречала еще человека, который бы так хорошо разбирался в старинных часах! Подумать только, он сразу же определил, когда были сделаны папины часы, что стоят на камине!
– Наверное, прочитал табличку сзади, когда ты отвернулась, – пробормотала Бетс.
– Бетс! – Леди Стенбурн была возмущена. – Боюсь, нам придется позволить Берлингему проводит нас к Доналдсонам, но я считаю, что мне следует обращаться с ним холодно. Он вскоре поймет мой намек.
– Очередной кандидат на отставку, – прошептала Бетс.
– Извини, что ты сказала? Я не расслышала.
– Ничего важного, мама. Мысли вслух. О Господи, мне не очень симпатичен мистер Пертуи.
– Ты его совсем не знаешь. Наберись терпения. Время покажет.
– Да, мама.
Это то, что ей сейчас необходимо. Время. Ей нужно время, чтобы завоевать доверие мистера Пертуи и узнать, если это возможно, стоит ли он за тем, что случилось с Берлингемом в «Олмеке». Ей нужно время, чтобы еще хоть немного насладиться прогулками с Берлингемом и его забавным маленьким грумом. Ей нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах к обоим джентльменам, таким разным и так ненавидящим друг друга.
Глава восьмая
Несмотря на то, что Джордж Пертуи пытался опорочить его, Роб все же не мог до конца поверить, что Джордж как-то замешан в эпизоде в «Олмеке», как Роб предпочитал называть случившееся. Возможно, «эпизод» – слишком мягко сказано, но в этом слове не было ничего страшного, хотя Робу было страшно, когда он думал о том, как отразился этот случай на его и без того далеко не безупречной репутации. Да что репутации, на его будущем. Почему он подозревает Джорджа? Его кузен ничего от этого не выигрывает. Он никак не мог получить титул Роба, и Роб никак не мог понять, почему Джордж так его не любит.
Робу почему-то казалось, что леди Элизабет удастся узнать правду. Она была человеком настойчивым, чутким и умным.
Иначе возможно ли, чтобы она выдержала уже четыре сезона, и не утратила чувства собственного достоинства? И, возможно, надежду? Принимая во внимание то, что она, безусловно, богата, кажется невероятным, чтобы она не нашла джентльмена, который бы предложил ей руку и сердце. И слава Богу! Роб собирался сам стать этим джентльменом. Он верил, что ему удастся вести себя достойно до тех пор, пока священник не соединит их, если, конечно, его ожидание не будет бесконечным. А когда все его долги будут оплачены, в карманах снова зазвенят монеты, он может вернуться к картам, скачкам и пирушкам… Он даже, наверное, сможет время от времени оставаться дома по вечерам, если ему удастся уговорить леди Элизабет, которая к тому времени станет графиней Берлингем, научиться играть в карты.
Решив поручить на время Джорджа Пертуи нежным заботам леди Элизабет, Роб задумался о том, кто еще из его знакомых мог бы желать ему зла. Кто-то, кому он должен? Таких наберется целый легион. Но это все торговцы, которые не имеют доступа в «Олмек» и, естественно, вряд ли знают миссис Драмонд-Барел и то положение, которое она занимает в обществе.
Роб был уверен, что кто бы ни придумал такую расправу, он должен был при этом присутствовать и наблюдать его падение.
