квартиры.
– Не знаю, как там всю жизнь, только отец у меня был домовладелец, так что у нас много кто жил, – оборвала его жена.
– Ах, ну да, я и забыл, – подтрунивал над нею Милт. – Но вот уж точно помню, что на Эллен он совсем не был похож.
Сара послала ему негодующий взгляд, но Милт, рассматривавший Эллен, этого словно и не заметил.
– Ну вот, наконец-то я вижу, кто загнал Бена в трущобу!
– Мне тоже очень хотелось с вами познакомиться, – Милт ей понравился с первого взгляда. Почти как Бен, тоже сохранил в себе что-то мальчишеское – вон огоньки в глазах так и пляшут.
– Хочу надеяться, вы с него дерете три шкуры, – невозмутимо ответил Милт. – Дерите, не стесняйтесь, он в своем зале деньги лопатой загребает, наверное, он один из самых благополучных людей во всем Бруклине наш Бен.
– Да не волнуйтесь, с этим у нас все в порядке, – рассмеялась Эллен.
– А вы сами к нему в зал заглядываете?
– Нет, к сожалению.
– Что тут жалеть, вам это просто не по карману, вот оно как. А кому по карману? Меня возьмите: я сюда из Голливуда приехал отдохнуть на старости лет, а стоило начать у него заниматься, и пиши пропало. Пришлось снова на службу устраиваться, а то по миру пустит.
– Хочешь, я тебе сам приплачу, только не заявляйся больше ко мне в зал, – вмешался Бен. – Посмотрите только на его пузо, кто же после этого поверит, что заниматься у меня и правда есть смысл!
– Нет, вы слышали, Эллен? – Милт искусно разыграл возмущение. – Обдирает тебя, как липку, да еще и оскорблять выдумал, за мои-то деньги.
– Ну, довольно, довольно, – Сара приступила к своей роли наседки. – Ты бы лучше поухаживал за мисс… мисс Рич, правильно я сказала?
– Риччо, – поправила ее Эллен.
– Ну вот, предложи мисс Ришшо что-нибудь выпить, – она выговорила фамилию так, словно от этих звуков у нее скулы сводит. Повернулась на каблуках, бормоча что-то про подгоревшее жаркое и направилась на кухню.
Милт двинулся к бару:
– Что прикажете?
– Водку с тоником, если можно.
– А мне ничего, – сказал Бен.
Отмеряя дозу, Милт все смотрел и смотрел на Эллен.
– Бен говорил, вы в «Сент-Джозеф» работаете, да?
– Совершенно верно.
– А вот на монашку что-то не очень похожи.
– Я клобук дома забыла, извините.
Милт усмехнулся.
– Знаете, мне часто приходится общаться по делам с вашими сестричками.
– Я так и подумала. Это от вас к нам несколько месяцев назад привезли пациентку со сломанным носом?
– От кого же еще? – Милт закатил глаза. – Да, досталось мне тогда на орехи… Кстати, – он повернулся к Бену, – Майкелсон просто на седьмом небе от радости, видя, как быстро ты приводишь в чувство Дона. Мы его скоро на гастроли отправим.
– Это точно, у него быстро дела пошли на лад, надо было только настроить его, что по-другому не получится.
– Вот и хорошо, что настроил, а то у Майкелсона, сукин он сын, недавно большой прокол вышел.
– А что такое? – Бену всегда было любопытно послушать про всякие скандалы у Милта на службе.
– Я ведь тебе говорил, что старик Хосикава так и валяется пластом в той частной клинике? Месяц уже, и ничего они с его сердцем поделать не могут. Так что мне теперь предстоит наведаться в «Сент-Джозеф», потолковать с этим их светилом по части павианов…
Эллен насторожилась, однако смолчала.
– В общем, можем пари заключить: либо ему сердце починят, либо мне колени не потребуются.
Бен с Эллен смотрели на него с недоумением.
– Понимаешь, у нас в конференц-зале у стола ножки спилили, чтобы можно было чай пить, стоя на коленях…
– Какого черта? – Бен ничего не понимал.
– Ну, понимаешь… это так по-японски… – Милт сделал несколько неуклюжих движений, обозначая поклоны. – Ах, господин Майкелисону-сан, вы такая внимательная, господин Майкелисону-сан, и все
