Алитея плюнула на брата, он сбросил рыктой шляпу у нее с головы, но девушка успела схватить ее в последний миг.
— Я их подслушала, — сообщила она через какое-то время.
— Кого?
— Нууу, отца и Шулиму. Когда же это… в День Юпитера. Помнишь, тогда еще Н’Зуи плясали под барабаны. Ага, и я подслушала разговор в ее палатке. Они перешли на окский, так что я не все поняла… Но звучало это так, будто она хотела его нанять. Он спрашивал про цену. Она смеялась, только все это было серьезно, я знаю.
— Нанять? Для чего?
— В качестве стратегоса.
Абель с изумлением глянул на сестру.
— Ты что-то напутала. И какой же это армией он должен был бы командовать?
— Я слышала, — поджала губы Алитея. — Он тоже спрашивал об этом. А она на это: «Самой большой». И смеялась. Но все это совершенно серьезно, я же ее знаю.
— Нет, ты напутала, — повторил Абель. — И что значит «самая большая»? Они просто шутили, а ты…
Рычание и размазанное пятно багреца, даже не форма, а лишь впечатление цвета и движения, Абель не успел повернуть голову — это выскочило из золотой травы, из-за кучи камня, освобожденная пружина, вперед и вверх, прямо на Алитею — рррааарггхххрр!!! Зевра девушки с визгом дернулась, пытаясь одновременно отскочить и повернуться к нападающему задом — ей это не удалось, но, по крайней мере, она сбросила Алитею из седла, так что какоморф упал на пустую спину животного. Тут же, на мгновение он замер, Абель сфокусировал на нем взгляд — что это такое? Что за Форма? Где у него голова, туловище, из чего они сделаны? Чудище замерло, чтобы еще сильнее вцепиться в зевру: либо эти лапы у него были раньше, либо он сформировал их только что; или эти когти у него имелись, или выросли только-только, алые крючья ороговевшей ткани, тррактччч! — прямо в бока бессильно мечущейся и страшно ржащей зевры, под ребра, внлубь, пилообразный багрец ломает кости, выжимает внутренности, передавливает позвоночник верхового животного, что падает на землю переломанное пополам; в стороны брызжут фонтаны крови и клочья мяса. Абель получил по лицу чем-то твердым, и только это его отрезвило. Где Алитея? Не видел ее. Он заорал на Н’Зуи, даже не слово — бессмысленный боевой окрик, пустая форма агрессии. После того рванул кераунет и выстрелил практически вслепую, конец длинного ствола находился всего в половине пуса от алого клубка. Грохот обратил внимание какоморфа. Снова момент его неподвижности, после чего — тшшшррр, изнутри гладкого туловища выстреливают ярко-красные сталагмиты: струпья-гребни, струпья-зубы, струпья-иглы, струпья-рога, струпья-острия. Сейчас он прыгнет на меня, думает Абель, убьет. Он дернул головой, схватился за канджар. Нет, не убьет! Уважение эстлосу Абелю Бербелеку! Сыну Иеронима! Куррои вонзались в чудовище и выпадали из него, на багровом туловище не оставалось следов, раны исчезали бесследно, словно слегка сморщившаяся поверхность озера. Знаю, уже знаю, что это за какоморф, подумал Абель, знаю: Кровь! Кровь в форме хищника. Чудовтще зарычало во второй раз и прыгнуло на Абеля: две дюжины остроконечных выростов на одного-единственного человека. Абель ударил зевру пятками, стиснул пальцы на голове железной кобры. Он еще успел заметить встающую за какоморфом Алитею и черную струну ее рукаты, дважды обвившуюся вокруг багровой туши, режущую поверхность Крови — и поднял канджар, искривленное лезвие блеснуло на Солнце — перед тем, как громадный вырост-рог вошел в его тело, тупой кол боли, разрывая кишки, дробя таз; прежде чем ринулась на Абеля рычащая Кровь, тяжкая масса жидкой гнили — и все же, вонзить в нее канджар, раз, раз, раз! — пока рука послушна воле, пока свет в глазах, пока дыхание в груди, пока еще он слышит это рычание — ррраагггрррррррр!
Эстлос Абель Лятек пал в Сколиодои, в Кривых Странах за Черепаховой Рекой, 17 септембриса 1194 ПУР. Шестнадцать лет, второй вызов. Уважение!
?
КАК ОТЕЦ
