суверенитета имело последствием нарушение самых важных, самых общих интересов народа и страны. Отсюда вывод: в народном суверенитете и вытекающем из него всеобщем и т.д. голосовании нельзя видеть всеобщего и безусловного политического принципа, применение которого при всех условиях несет с собой благо». Объявляя этот принцип неприемлемым для конкретных условий России, статья призывала «критически отнестись к всевластию» народа, «поставить препоны его суверенитету, препоны его слепым и безумным увлечениям».
Главная причина категорического негативизма кадетов по отношению к идее народного представительства ясна: результаты выборов полностью подтвердили опасения кадетских лидеров, обусловившие их обструкционистскую политику по отношению к Учредительному собранию в феврале — октябре 1917 г.
Итоги выборов оказались для кадетов крайне неутешительными: в целом по стране им отдали свои голоса 4,7% избирателей, в армии — лишь 1,9%80.
В то же время кадеты получили больше голосов, чем все остальные буржуазные партии, вместе взятые81. Это свидетельствовало об усилении начавшегося после Февральской революции процесса сплочения буржуазии вокруг своей главной партии. Львиную долю голосов кадетам удалось собрать в губернских городах. В 13 городах они вышли на первое место и в 32, считая Москву и Петроград, — на второе после большевиков. В 68 губернских центрах за кадетов проголосовало 22% избирателей. В округах (за исключением Петроградского и Московского) картина была иная: в 5 округах кадетская партия собрала по 10–18%, в 11 — по 6–9%, а в остальных — по 1–5% голосов82.
Анализируя эти данные, О. Н. Знаменский приходит к важным выводам: кадетские списки были отвергнуты рабоче-солдатскими и крестьянскими массами, голосовали же за них в армии — многие офицеры и военные чиновники, в городах — буржуазия (в том числе и крупная торгово-промышленная), буржуазная интеллигенция, а также средние слои населения, «…результаты выборов показывают, — писали в связи с этим „Известия Московского Совета”, — что классовая борьба быстро развивается. Все более и более страна распадается на два резко враждебных лагеря»83. Особенно верна была эта оценка применительно к крупным городам.
Необходимо особо подчеркнуть существеннейшую качественную разницу между обоими лагерями. Большевикам отдавали свои голоса рабочие массы, преданные делу революции и потенциально готовые на самоотверженные, решительные действия в ее защиту.
Большинство же кадетских избирателей составляли средние обывательские слои населения В. И. Ленин еще в 1906 г. писал, что партия кадетов «переживает некоторый социальный сдвиг. Центр тяжести этого движения более перемещается к городам… Выдвигается городской обыватель из „мелкоты”»84.
Этот процесс наблюдался и в первые недели, последовавшие за Октябрьским вооруженным восстанием. Такова закономерность революционных взрывов — оглушенные и напуганные ими городские средние слои в большинстве своем видят якорь спасения в умеренно-буржуазных партиях, ратующих за стабильность привычного уклада, за сохранение существующих порядков и норм.
В 1917 г. средние слои были весьма многочисленными — они составляли более трети городского населения России. Но, во-первых, средние слои не стояли на единой политической платформе: часть их отнеслась к Октябрю резко отрицательно, другая часть приняла и поддержала социалистическую революцию, третья — заняла нейтральную позицию85. А, во-вторых, важное значение имела специфика социальной психологии средних слоев. Городской обыватель в массе своей не способен на активную борьбу, он руководствуется прежде всего эгоистическими побуждениями, чисто индивидуалистическими интересами, стремлением не участвовать в событиях, а пережидать их, оставаясь «в сторонке». Поэтому кадетская партия, получившая, казалось бы, существенную поддержку избирателей в крупнейших центрах страны, в действительности даже там не располагала сколько-нибудь надежной массовой социальной опорой.
В связи с этим следует коснуться и проблемы массовости самой партии «народной свободы». Дать хотя бы приблизительный ответ на вопрос о ее численности в период гражданской войны, по нашему глубокому убеждению, невозможно. Однако, как нам представляется, этот вопрос не имеет столь уж существенного значения. Сила кадетов применительно к данному периоду заключалась не в их численности. Как подчеркивала впоследствии «Правда», «из всех партий имущих классов кадетская партия, теснейшим образом связанная с крупным капиталом, была самой серьезной классовой организацией» и потому «естественно сделалась идейным и организационным центром контрреволюции»86. Ее сила заключалась в тесном взаимодействии с крупной буржуазией, финансировавшей контрреволюционное движение, в непосредственных личных контактах с представителями правящих кругов стран, участвовавших в интервенции против Советской России. Кадетская партия была сильна своей связью с вождями белых армий, своим опытом государственной и идеологической работы, который она отдавала на службу возглавляемым ими режимам. Вот те факторы, которые определили первостепенную роль кадетской контрреволюции в борьбе против Советской власти в годы гражданской войны.
Никак нельзя, на наш взгляд, согласиться с мнением, что к началу 1918 г. партия «народной свободы» сошла с исторической арены», что «кадетская контрреволюция фактически «сошла на нет»87. Подобное мнение было опровергнуто еще в редакционной статье «Правды» 6 сентября 1919 г. «Помните о кадетах!». «Было бы детской наивностью думать, — говорилось в ней, — что кадетская партия расползлась по отдельным «ханским ставкам» царских генералов, что ее нет как всероссийской организации». В дальнейшем мы постараемся показать, что на всем протяжении гражданской войны кадеты оставались не только злобными, но и в высшей степени опасными врагами Советской власти.
Гуманное отношение Советского правительства к своим политическим противникам кадетская партия расценила как признак слабости новой власти и воспользовалась этим отношением для активизации враждебных действий против диктатуры пролетариата.
«У нас настолько появилась уверенность в возможности свободного существования, — вспоминал впоследствии Л. А. Кроль, — что мы решились открыто возобновить свою деятельность. Начали функционировать районные комитеты, городской комитет, начались собрания делегатов районных комитетов, возобновились работы комиссий при ЦК»88, переведенного в Москву после переезда туда Советского правительства. Кадетские деятели выступали с лекциями и докладами, правда, без подчеркивания «партийной марки».
17 декабря в Москве была проведена губернская кадетская конференция, обсуждавшая, в частности, вопрос об организации агитаторских курсов для членов партии «народной свободы»89.
По-прежнему выходили «Русские ведомости» в Москве и «Наш век» (бывшая «Речь») в Петрограде. Более или менее регулярно издавался «Вестник партии народной свободы». Во всех этих органах содержались лишь слегка завуалированные призывы к свержению Советской власти. Не прекращало работу кадетское издательство «Народная свобода» в Москве. В Петрограде в Эртелевом переулке «одна сочувствовавшая партии типография, — рассказывал в своих мемуарах кадет Н. А. Бородин, — принимала наши заказы, и мы продолжали печатать брошюры антибольшевистского характера и успешно распространяли их через наших членов из молодежи, служившей в полках Петроградского гарнизона»90.
До середины мая 1918 г., как свидетельствует Астров, кадетская партия «жила напряженной жизнью», «не сдавая своих позиций». Ее Центральный комитет «в многочисленном составе» проводил «почти непрерывные заседания» (то в помещении кадетского партийного клуба в Брюсовском переулке, то на частных квартирах), где обсуждали проблемы обеспечения финансовой помощью и людскими резервами Добровольческой армии, а также формы борьбы в советском тылу91.
Многие инженеры и экономисты, состоявшие в партии «народной свободы», шли на работу в
