В опубликованной в «Правде» статье «Что такое колчаковщина?» говорилось: «Есть в Сибири целые волости, где нет ни одного непоротого, и один земский начальник недавно хвастался: „В моей губернии все южные уезды перепороты”… По всей необъятной Сибири, из конца в конец, несется оглушительный свист казачьей нагайки и миллионноголосый исступленный стон разоренного, перепоротого крестьянства»147.
Весной 1919 г. крестьянство перешло к массовой борьбе против контрреволюции. Зародившееся в 1918 г. партизанское движение приняло к этому времени широкий размах. В марте Пепеляев, совершавший в качестве товарища министра внутренних дел инспекционную поездку по Сибири, телеграфировал в Омск: Енисейская губерния на долгое время выбита из нормальной колеи, огромные куски губернии «находятся во власти большевиков, в губернии четыре фронта, вернее, очага: Степно-Баджейский, Тасеевский, Енисейский, Ачинский»148.
Большевики Сибири прилагали все усилия к тому, чтобы партизанское движение переросло во всенародную борьбу против белогвардейцев и интервентов. Сибирский пролетариат, подчеркивалось в резолюциях 3-й Сибирской подпольной конференции РКП(б), должен «направить свои силы на организацию деревни, должен подтолкнуть крестьянство на борьбу с буржуазией для установления Советской власти в Сибири»149. Конференция избрала Сибирский областной подпольный комитет РКП(б). Хотя почти все его члены были вскоре арестованы и многие из них после зверских мучений погибли в колчаковских застенках, большевистское подполье продолжало борьбу.
Военные организации большевиков вели постоянную самоотверженную работу по разложению белогвардейской армии, призывали население уклоняться от мобилизации, а насильственно мобилизованных — переходить на фронте к красным или присоединяться к партизанским отрядам. Эта деятельность давала эффективные результаты: широкий размах получило массовое дезертирство, целые части переходили на сторону партизан и Красной Армии. Характерна запись, сделанная Пепеляевым в его дневнике 25 мая, после получения телеграммы от брата, А. Пепеляева: «Больше 100 человек Барабинского полка перешло к красным. Предохранить армию от развала можно только наступлением»150.
В связи с массовым дезертирством власти пытались изобрести какие-либо способы укрепления колчаковского войска. Кадеты развернули шумную кампанию, считая своей «прямой и непосредственной обязанностью» заботу о численном увеличении белой армии и укреплении ее классовой основы151.
3 февраля 1919 г. появился приказ колчаковского правительства о цензовой мобилизации мужского населения в возрасте от 18 до 43 лет включительно, с образованием не менее четырех классов. Таким образом, основные массы крестьянства призыву не подлежали. Рабочих колчаковцы не решались призывать. Они переводились на положение военнослужащих по месту работы152.
Как явствует из дневника Пепеляева, партия «народной свободы» выступила инициатором мобилизации интеллигенции (прежде всего студентов и гимназистов старших классов). Восточный отдел кадетского ЦК представил военному министру и начальнику штаба специальную докладную записку, которая, по словам Пепеляева, была «встречена сочувственно»153. В записке отмечалось, что увеличение призыва в армию неизбежно коснется «лиц, уже бывших в строю во время революции» и, следовательно, «развращенных введением политики в армию». Необходимы кадры, «которые могли бы перевоспитать призываемых в настоящих воинов».
«Наша мысль, — говорилось в записке, — останавливается на учащейся молодежи, которая… более всего подходит для указанной цели». Грозя молодому поколению «большевистской опасностью», авторы записки цинично заявляли: «Конечно, учащаяся молодежь является надеждой страны и отрыв ее от занятий, а также риск на известные потери среди нее при военных действиях имеется. Но если признать, что все равно ей суждено погибнуть при воцарении большевизма… то эти рассуждения отпадают»154. Основная мысль записки состояла в том, что «в интересах общего национального дела интеллигенция обязана принести себя в жертву»155.
Сибирская реакция, констатировала «Правда», делает сейчас ставку на интеллигенцию, которая «поставлена лицом к лицу с роковым вопросом — как быть?.. Ответ на этот вопрос обещает быть неблагоприятным для Колчака»156. Прогноз оказался правильным — интеллигенция Сибири, со страхом и возмущением относившаяся к колчаковскому режиму, не могла явиться его надежным защитником. Признание этого факта находим в сочиненном кадетскими пропагандистами воззвании к интеллигенции за подписью Колчака. «Правительство призвало вас в ряды войск для последней схватки с большевиками, — говорилось в нем. — А как идете вы? Как ленивые рабы, которым чужда поставленная перед ними задача, которые жадно ищут всякой возможности уклониться»157.
Между тем в ходе войны необходимо было постоянное увеличение армии, и колчаковцам все чаще приходилось прибегать к насильственным мобилизациям крестьянства. Пытаясь нейтрализовать большевистское влияние среди крестьянских масс, предотвратить их вовлечение в партизанское движение, кадетская партия старалась развернуть антикоммунистическую пропаганду в сибирской деревне.
Отравляясь в командировку в Тобольскую губернию, где весной 1919 г. произошли крестьянские волнения, Пепеляев вез с собой 5200 экземпляров пропагандистских брошюр, большинство из которых было издано Восточным отделом кадетского ЦК: «Как разрешить земельный вопрос», «Кому земля достанется», «Чем сильна наша армия», «Мужику фунт, комиссару пуд», «В красной России» (с клеветническим описанием «ужасов большевизма») и т.д.158 Вез он с собой и «Воззвание к жителям Тобольской губернии», в котором«Верховная власть» клялась дать «защиту мирному жителю и мирному труду», оградить их «от нападений шатающихся по лесам разбойничьих шаек» (т.е. от партизанских отрядов). В сохранившемся в архиве экземпляре воззвания Пепеляевым сделана приписка от руки: «Знайте все и особенно крестьяне, что большевики с голоду бросились в Сибирь за хлебом». В воззвании подчеркивалось, что жители сел и деревень «должны о всех появляющихся у них большевистских агитаторах… немедленно сообщать сельским волостным и уездным властям»159.
Но задача искоренить влияние большевистских идей в сибирской деревне была не по плечу кадетским пропагандистам. Омская газета «Народная Сибирь» вынуждена была констатировать, что большевики сумели «околдовать деревню», что она «до сих пор полна симпатий к ним и стремится подчас путем даже очень рискованных выступлений восстановить у себя их власть»160.
Катастрофическое ухудшение положения сибирского трудящегося крестьянства, испытавшего на себе кровавый произвол белогвардейщины, полный провал социально-экономической политики колчаковщины в деревне — вот причины того, что «миллионы крестьян Сибири пришли к большевизму»161.
Для укрепления союза трудящегося крестьянства с рабочим классом Сибири огромное значение имели исторические решения проходившего в марте 1919 г. VIII съезда РКП(б). Съезд принял постановление о переходе от политики нейтрализации середняка к прочному союзу с ним для борьбы с белогвардейщиной и интервенцией, а также для успешного социалистического строительства.
Чрезвычайная важность выработанной съездом линии определялась тем, что в связи с ликвидацией помещичьего землевладения и коренными изменениями, происшедшими в деревне, удельный вес середняцких слоев резко повысился. До Октября середняки составляли 20% российского крестьянства, а к началу 1919 г. — уже 60%. Середняк играл решающую роль в обеспечении страны хлебом, в пополнении рядов Красной Армии.
Решения VIII съезда РКП(б) имели неоценимое значение для мобилизации всех сил страны на отпор натиску внешней и внутренней контрреволюции весной 1919 г., когда началось наступление хорошо оснащенной интервентами 300-тысячной армии Колчака.
В. И. Ленин в письме петроградским рабочим от 10 апреля просил их «
