людей, RR стали заряжать любимое: «Я не виноват, что люблю Гитлера!» и фотографироваться где только можно, приняв известные стойки. Полиции-то нигде не было!
Я же просто-напросто охуевал. Другого слова не нахожу, да и не найду никогда. Когда-то мне казалось, что самым страшным зрелищем может стать Хельсинки где-то в восемь-девять утра в воскресенье, но, как оказалось, есть виды и пострашнее. Хотя к чему здесь эти сравнения? Ведь то, что нам открылось, это просто кошмарный ужас, который никогда не должен повториться. Люди, помните об этом!
Через пару часов остолбенелого расхаживания по вымершему и в чем-то даже нереальному городу выяснилось, что у Белыча с собой было. Внезапное и очень своевременное появление бухла, равно как и вливание его себе в рот означало, что я все-таки не сплю. И раз пью, значит, существую! Но только вот незадача: где именно? Должны же быть хоть какие-нибудь, но люди!
По мере восстановления привычного уже опьянения последовало предложение перейти с виски на пиво. Чтоб не заснуть посреди пустыни. Предложение само по себе правильное, но только как это сделать? Ведь пиво
Счастливые и ненасытные, мы поглощали кружку за кружкой, пока разум наш не стал понемногу проясняться. Что-то тут не так, первым делом толкнул меня в бок Белыч, что-то как-то стремновато. Я же в это время безмятежно толковал о чем-то с мужиками у стойки, ничего подозрительного не замечая. Как вдруг Белыч показал мне пальцем куда-то в пустоту, и я, с трудом наведя прицел, увидел надпись: «Gay Club».
Пиздец! Попали! На хуй отсюда! Издав эти вопли, я и Белыч выскочили на улицу, но вынуждены были заскочить обратно, так как Джон с Джимми и не думали читать всякую хрень, написанную на заборах. Кое- как вытолкав остатки RR на улицу и второпях объяснив им причину такого поспешного бегства, мы устремились вдаль, пытаясь как можно быстрее расстаться с воспоминаниями о данном визите.
Вы, наверное, подумали, что на наш мертвый город опустилась тьма, но ошиблись. Сумерки, конечно, сгустились, но мертвый город был освещен ярче яркого. Вот эти огоньки и вселяли надежду, что не все так плохо, как нам показалось поначалу. С учетом того, что Бог милостив к пьяницам, день все-таки удался, так как мы неожиданно вышли на мертвый Китайский квартал со всеми вытекающими отсюда... работающими ресторанами.
Зайдя в первый встречный, мы обнаружили там море жратвы и по меньшей мере три сорта разливного пива, не говоря уже об изобилии бутылочного. И вот тут-то попал уже я. Так сказать, лично, индивидуально-персонально. Дело в том, что весь этот океан жратвы стоил 7 фунтов с рыла, и, как вы догадываетесь, тут же началось обжиралово с обильным поливанием пивом сожранного. И среди прочих блюд нам подали несметное число китайских грибов, которые я зачем-то поглощал с усердием Гаргантюа.
По окончании этой трапезы (Джимми, к примеру, потратил на нее где-то два с половиной часа, пока мы сидели, тупо на него уставившись) поступило предложение пойти в гостиницу и налечь на вискаря, чтоб зря не грелся. К сведению читателей: согреться у нас в номере мог разве что морж, да и то – с трудом. Холод стоял такой, что я спал в двух свитерах и в тренировочных штанах под джинсами.
Ну да ничего, ведь этот самый холод я реально ощутил только через два дня, когда сорокаградусная температура немного пошла на убыль (но у нас еще было, не беспокойтесь).
По прибытии в номер началось то, что во всем мире привычно именуют русским гостиничным беспределом. Я же считаю, что мы просто бухали, как положено в таких случаях. Пока не наступил сон, прерванный очень неприятными ощущениями. Грибы оказались живыми, мать их. Они двигались у меня в желудке, бурлили, перекатывались и подпрыгивали. Но, как говорят в армии, день прошел, и хуй с ним!
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Прикосновение к прекрасному
По идее это был второй день нашего пребывания на земле туманного Альбиона, но только в том-то все и дело, что хронологически он становился третьим. День вылета тоже хотелось бы принять за полноценно проведенное на выезде время. Ну а если прибавить к прожитому две бессонные ночи на вымерших улицах Ливера и Манча да трехчасовую разницу во времени, то получится еще больше.
Однако отставим пока в сторону все эти подсчеты. Главное, пришел первый день ФУТБОЛА, начавшийся с обнаружения нами на улицах первых людей. К слову сказать, их было довольно мало, но по мере нашего продвижения по местной Пикадилли количество прохожих, двигавшихся в одном направлении (магазины), постепенно возрастало.
А на подходе к «Арндэйл-центру» (тому самому, где на Евро-96 взорвали бомбу) людей было уже видимо-невидимо, и я ощутил некое подобие компенсации за вчерашнее.
Подкрепившись (имеется в виду еда), мы решили посетить три спортивных магазина с одинаковыми вывесками JJB. Они были расположены в трех шагах друг от друга, и проуигановское их названьице[23] , признаюсь, портило приятное впечатление об увиденном как изнутри, так и снаружи. И правильно делало, кстати, что портило, так как лично меня в самом скором времени ожидали достаточно грустные события.
Во-первых, меня угораздило приобрести футболку сборной Англии с нанесенными на нее тут же номером 7 и именем Лучезарного за... 56 фунтов. В Лондоне же точно такое изделие с загодя приклеенными прибамбасами можно было приобрести за... 20 фунтов. Во-вторых, футболка эта (имею в виду ее размер) была одной-единственной во всех трех упомянутых магазинах. И наконец, в-третьих, у меня ее тут же спиздили.
Произошло это так. Я дал продавцу две футболки: одну – магазинную, белую, и другую – свою собственную, синюю. На последнюю он также должен был поставить номер 7 и имя Солнцеликого, вне зависимости от того, что это была клубная майка. Сказано – сделано.
А теперь предлагаю вам следующую картину: через десять минут какая-то баба выносит мою готовую белую майку сборной. Я аплодирую, заряжаю на весь магазин: «Beckham Forever!!! Dave is still a red! There is only one David» ну и т. д. Тем временем майку размещают за спиной у продавца, вешая на крючок. Я же продолжаю ожидать свою синюю и, когда же ее наконец выносят, прошу продавца не забыть отдать мне первую, белую. На что слышу ответ: «А я вам ее уже давно отдал». (ПАУЗА. Немая сцена. «Ревизор» отдыхает.)
Как вы догадываетесь, все мои попытки убедить продавца в обратном ни к чему не привели. В качестве выхода из создавшегося положения Джон Бой предложил мне посетить магазин «Hurley», который он только что пробил, и утешиться там по полной. Что ж, делать нечего, и я поплелся туда в поисках сатисфакции за пережитое. По прибытии в этот самый «Hurley» обнаружилось, что здесь не столько продают, сколько выставляют напоказ некие экспонаты, изготовленные такими известными во всем мире мастерами, как Томас Берберри и Генри Ллойд. Даже Фред Перри с Беном Шерманом и Ральфом Лореном здесь не катят. В то же время экспонаты эти можно было купить, но при наличии, как вы понимаете, даже не бабла, а самого настоящего баблища.
Честно признаюсь, с первого раза я поостерегся раскошелиться, но, насмотревшись на очень бойкое потребительское поведение Джона и посетив с ним ближайшую пивную, чтобы попить... виски, все-таки решился еще на одну покупку. И приобрел я, дорогие друзья, бейсболку «Аквас-кутум» за... 88 фунтов.
Будь моя воля, провел бы я там, в этом расчудесном «Hurley», куда больше времени, однако железная воля Белыча погнала нас на «Олд Траффорд» за пять часов до начала матча.
По ходу дела выяснилось, что на такси здесь разъезжать куда дешевле, чем на... трамвае, и мы пришвартовались минут через пять у легендарного «Траффорд паба». По дороге Джон пытался поставить на место водилу-пака, который посмел громко говорить, когда его пассажир вел с кем-то деловую беседу по телефону. В этот момент шофер-несмышленыш впервые услышал о том, что он – вонючий пак, и
