На несколько мгновений Дантио потерял сознание. Когда он пришел в себя, рядом с ним на коленях стояла Оливия, вытиравшая кровь с его лица и что-то говорившая по-флоренгиански. Ему казалось, что сейчас он в состоянии воспринимать только вигелианскую речь. Дантио попытался сесть и закричал от боли в левом плече. Оно было сломано. И, наверное, еще несколько ребер.
Свидетель не должен пытаться влиять на ход событий.
— Ложись! — взмолилась мать. — Мы пошлем за целителями.
Нет! Все синаристы уже заняты — в городе идет сражение — а он должен досмотреть эту схватку, даже если ему суждено умереть. Оливия перестала с ним спорить и помогла сесть.
Сражение замедлилось. Со временем юные бойцы утомят Стралга, но он уже совсем близко к северной двери. Помнят ли они об этом? Дантио попытался определить, где находятся флоренгианские боевые звери, которых он обнаружил во дворце, но голова у него кружилась, и он ничего не видел дальше колонн. Однако он почувствовал, что и в коридорах дворца идет сражение.
Катастрофа! Один из флоренгиан оказался слишком близко или потерял равновесие… огромные челюсти рептилии сомкнулись на голове юного воина. Победно заревев, лорд крови оторвал несчастного от пола и встряхнул, как собака, поймавшая кролика, и спина флоренгианина с громким треском переломилась. Его товарищ — Дантио их уже не различал — прыгнул на спину огромной рептилии, но тут же начал соскальзывать вниз по чешуйчатой шкуре.
Кулак взревел, широко разинул пасть и отшвырнул в сторону тело врага, одновременно пытаясь сбросить второго противника. Однако в самый последний момент тот сумел зацепиться когтями за ошейник Стралга. Лорд крови не мог дотянуться до шеи укоротившимися передними лапами и завертелся на месте. Черный зверь взлетел в воздух, точно флаг, и Кулак едва не достал его страшными зубами, но тот уже держался за ошейник обеими руками — он подтянулся и уперся ногами в плечи Стралга, а затем изо всех сил дернул. Металл начал растягиваться. Флоренгианин выпрямился почти в полный рост, и ошейник еще глубже врезался в горло Стралга.
Задыхающийся Кулак рухнул на пол с такой силой, что чуть не погасли все свечи. Если он рассчитывал раздавить врага, то опоздал. Натянувшись, точно струна, ошейник лопнул. Молодой верист откатился в сторону. Лишившись благословения своего бога, Стралг захрипел и забился в судорогах. Через несколько мгновений он умер и вернулся в прежнюю форму.
А черная лягушка неожиданно превратилась в Орлада, который начал танцевать вокруг поверженного врага, вращая над головой окровавленный ошейник.
— Я победил! Я победил! Я победитель! — кричал Орлад.
ГЛАВА 39
Фабия Селебр знала, как нужно бинтовать сломанное плечо, поскольку в детстве внимательно наблюдала за сиделками Паолы. Она схватила черное покрывало с трона и подбежала к Дантио в тот момент, когда по воплям Орлада стало ясно, что он одержал победу.
— Подними ему руку! — сказала Фабия матери.
Дантио закричал, но Фабия к этому готовилась.
А потом зал наполнил отчаянный крик, перекрывший шум с улицы.
— О боги! Что это? — воскликнула Оливия тоном человека, не готового к новым сюрпризам.
— Орлад. — Фабия пыталась сосредоточиться на перевязке. — Видимо, он нашел Ваэльса. Они были очень близки.
Закончив с плечом Дантио, она помогла ему подняться — сейчас не время сидеть. Одни боги знают, кто может ворваться в Зал с Колоннами. Старейшины суетились вокруг трупа Стралга. Между колонн понемногу появлялись другие люди — они боялись войти внутрь, однако сзади напирали любопытные. Весть о смерти Кулака моментально разнесется повсюду — но чье войско сейчас контролирует город?
— Пока посидишь на троне, — сказала Фабия, поддерживая брата за здоровую руку. — Необычное возвращение на родину, да? Неужели в Селебре всегда что-нибудь происходит, мама?
Оливия всхлипнула, смеясь и плача одновременно.
— Нет. Я вообще плохо понимаю, что происходит. Я чувствую себя старой и сбитой с толку.
— Я молода, но сбита с толку еще больше. Нам сказали, что ты превосходно управляла городом в течение последнего года.
— О, как бы я хотела, чтобы ваш отец мог вас увидеть!
— Мы все этого хотели бы. Однако мы успели лишь на похороны. Орлад убил дракона и может сложить его тело к ногам отца в качестве жертвы. Селебра будет жить, ужасы Храга подошли к концу — благодаря твоим детям! Мы отомстили, мама. Мы одержали победу! Все…
Это были любимые слова Ваэльса. Фабия увидела, как Орлад несет к катафалку его окровавленное тело. Все молчали, когда он положил Ваэльса рядом с отцом. Один из старейшин поднял с пола хламиду и торжественно протянул ее Орладу, который с мрачным видом вырвал ее у него из рук и быстро накинул на себя, чтобы прикрыть наготу. Свет свечей падал на текущие по его лицу слезы.
Однако Ваэльс не вернулся в человеческую форму, и рядом с дожем лежало мохнатое животное, нечто среднее между лягушкой и обезьяной, с окровавленной изуродованной головой. Куда исчезла его красота?
Оливия увидела в этом осквернение и закричала:
— Нет!
— Не мешай ему, мама, — остановила ее Фабия. — Именно Ваэльс одержал победу. Он позволил Стралгу себя поймать, чтобы у Орлада появилась надежда.
— Нет! — повторила Оливия.
— Я все видела. — В этой схватке, когда каждое мгновение было на счету, Стралг отвлекся, чтобы убить Ваэльса.
Фабия помогла Дантио устроиться на троне — больше сесть было негде. Он заметно побледнел, было видно, что ему очень больно.
— Нужно найти целителя, — сказала Оливия. — Или сестру Милосердия. Тебе следует лечь в постель.
Он скорчил гримасу.
— И пропустить все самое интересное? Полагаю, во дворце хорошие парни одержали победу. Правда, я не знаю, что происходит на улицах города.
Фабия вновь обняла Оливию.
— Все эти годы ты жила без нас, а теперь нас четверо — с Чайзом. Мы ведь уже говорили, что он в безопасности? О, нам понадобится несколько лет, чтобы все рассказать!
— Вы встретили Чайза? Вы его видели?
— Да, мама. Его похитил Мятежник, но с ним неплохо обращались, и он вел себя очень храбро. Им не удалось сломить его дух. Ты могла бы им гордиться!
— Вот как. — Оливия словно лишилась дара речи.
Она была не такой высокой, как Фабия, но широкоплечей, крепкой и внушительной. Ее лицо избороздили морщины, волосы поседели, однако сходство было так велико, что Фабии вдруг показалось, будто она смотрит в старое серебряное зеркало.
— Чайз похож на Стралга, — добавила Фабия. — Но в этом нет его вины, верно? Да и ты ни в чем не виновата. Вы с папой его вырастили, и он достоин вас обоих. Мы постараемся хорошо с ним обращаться, мама.
Оливия пристально поглядела ей в глаза, стараясь найти следы фальши.
— Ты так добра… Кроме Чайза у нас никого не осталось — после того, как вас забрали. И сейчас мне с ним очень нелегко.
— С мальчиками его возраста всегда нелегко. Да и положение у него было непростое. Присмотри за Дантио, пока я поговорю с Орладом. — Фабия двинулась к брату, но Орлад вновь подошел к
