На вопросительный взгляд Элим Гвин не отозвалась. Элим, конечно, заметила, что на теле мертвеца нет видимых повреждений и ран. Если ей нужны объяснения, она их не получит и, возможно, придумает какое- нибудь толкование, не хуже любых прочих. Гвин сама очень смутно помнила эти лихорадочные мгновения. Юный Полион ухватил ее, пытаясь вырвать у похитителя. Они все трое упали – но она была почти уверена, что похититель начал падать до того, как вмешался Полион. Она почти не сомневалась, что он был уже мертв.
Ивилгратка стояла на коленях возле обмершего мальчика. Она нерешительно положила ладонь на его мокрые спутанные волосы. Гвин затаила дыхание.
Ничего не произошло. Ниад испуганно подняла голову.
– Не получилось!
– Наберись терпения! Не торопись. Не напрягайся!
– Но я ничего не делаю. Я ничего не чув-ству-ю!
– Откуда ты знаешь, что должна что-то чувствовать? Ты ведь только это и сделала для Булриона- саджа, верно? И больше ничего не потребовалось.
И вновь ничего больше не потребовалось. Полион открыл глаза. Он заморгал, а потом уставился на склонившуюся над ним золотоволосую девушку. Рот у него открылся, закрылся, снова открылся…
– Все хорошо? – спросила она с испугом.
Он просиял улыбкой.
– Лучше некуда. Я Полион Тарн.
– Я Ниад Коди Билит.
Она сняла руку с его головы, но он схватил ее и удержал.
– Какое чу-дес-ное имя!
Элим насмешливо фыркнула от облегчения.
– Ему лучше! Ну-ка вставай, Полион.
Полион сел, не выпуская руку Ниад.
– Ты меня исцелила! Я бесконечно благодарен! А ты очень красивая!
– Полион! – прикрикнула его тетка. – Не сейчас!
Ниад поднялась на ноги, но Полион поднялся одновременно с ней, и он все еще сжимал ее руку.
– Извините нас, – сказала Гвин, мягко отцепляя его. – Ниад ждут другие пострадавшие.
– Она удивительна! – сказал Полион, не отводя глаз от юной девушки.
Ниад улыбнулась ему и даже не посмотрела на Фариона Тарна, который подошел к ней, поддерживая рассеченную руку, залитую кровью.
– Ниад? – терпеливо сказала Гвин. – Ты не попробуешь с еще одним?
Ниад вздрогнула, потом положила ладони на рану, но ее глаза скосились на Полиона. Он улыбнулся. Она улыбнулась. И как будто не заметила, что кровь перестала сочиться между ее пальцами.
– Благодарю тебя! – сказал Фарион. на подпрыгнула от неожиданности.
– Что?
– Рука уже не болит. Я думаю, ты ее исцелила.
– А! – Она сняла ладони.
Фарион вытер руку и внимательно ее оглядел.
– Вроде бы остался рубец. Но это не важно. Благодарю тебя.
Ниад залилась румянцем и снова покосилась на Полиона. Он сказал, что она замечательная, и ее лицо просияло.
Булрион привел остальных пострадавших: два перелома руки, две глубокие рваные раны, несколько синяков и царапин. Ниад теперь обрела полную уверенность в себе и излечивала раны, почти не глядя, словно просто хотела показать Полиону, как творятся чудеса. Он обнял ее за плечи. Если она и заметила обволакивающую его вонь реки, то осталась равнодушной к ней.
Гвин взглянула на Элим, и они обе возвели глаза к небесам.
Близилось утро. В воздухе повеяло рассветной сыростью. Над восточной крышей ярко сияла сама Ивиль. Напряжение оставило Гвин, и это было как удар кулаком – она пошатнулась, еле добрела до скамьи и села. Ночь, казалось, длилась вечно, и это был еще далеко не конец. Во дворе лежали мертвецы. Власти учинят допросы. Как теперь сохранить тайну Ниад? И кто послал громил? Лиам? Но почему?
– Все сделано, Гвин-садж! – Ниад исцелила последнего, вправив ему колено.
– Мы благодарим тебя, Ниад-садж! – прогремел Булрион. – Мы еще больше в долгу у тебя, чем прежде.
Ниад не привыкла к такому уважению и покраснела от радости.
– Она чудо! – категорично заявил Полион.
– Полион!
Юноша оторвал глаза от Ниад.
