увидится со мной?
– Нет. Но разве это важно, если он все время лжет?
– Пожалуй, нет. Уже скоро заря. Моим спутникам и мне нужны комнаты.
Позади нее стояли двое мужчин: высокий, светловолосый, и низенький, черноволосый, безобразный горбун. Откуда явились эти трое среди ночи?
Гвин попыталась собраться с мыслями, но они упорно мешались. Вскоре дозором пройдут городские стражи и, конечно, захотят узнать, почему дверь открыта. Тогда она может сообщить обо всем властям, и таким образом она узнает, кто хотел ее похитить. Она не понимала, чего добились бы этим Гуршиты.
– У нас свободна только одна комната. В ней две большие кровати.
– Я ее беру. Вы не против, если Джасбур и Ордур устроятся тут на скамьях? Скоро заря.
Ее спутники обменялись взглядом, но ничего не сказали.
– Комната с единорогом над дверью, вон там. – Гвин указала на одну из лестниц. – Но я не могу допустить, чтобы твои друзья легли тут. Когда явится ночной дозор, их будут допрашивать, а у нас хватает всяких своих сложностей, и новые нам не нужны. Либо вы все укроетесь в комнате, либо вы уйдете.
Лабранца выпрямилась и прожгла ее взглядом.
– Решайте! – отрезала Гвин.
– Ну хорошо, мы займем комнату втроем. Не забудь, что я сказала про целительницу.
Лабранца повернулась и пошла к лестнице, мужчины без единого слова пошли за ней. Судя по их именам, они были триниганцами. Столько чужестранцев! Тайна Ниад неминуемо откроется – и скоро. Проще нанять глашатая: пусть прокричит про ивилгратку на каждом городском углу.
Почему на трупе нет ни единой раны, ни единого повреждения? Сердце не выдержало напряжения боя? Очень удобное объяснение. Чересчур удобное. Полион не отказался от чести считаться его победителем. Но ведь он только схватил ее, Гвин. Наверное, он тоже ничего ясно не помнит.
Минуту спустя ночной дозор увидел открытую дверь и вошел во двор выяснить, что случилось.
Верно заключив, что это не их ума дело, стражники послали за городскими гвардейцами. Двор заполнили мужчины в сверкающих шлемах и кольчужных рубахах, мужчины с мечами, мужчины небритые и злые, что их подняли с постели. И начались вопросы – миллионы вопросов: кто нападал, кто такие Тарны, почему нападавшие убиты и ранены, а защищавшиеся – без единой царапины, для чего напали, кто именно убил троих и как умер тот, на чьем теле нет ни одного повреждения?
К счастью, начальником отряда был Ориол Огинит, друг Кэрпа. Суровый, пожилой. Шлем закрывал почти все его лицо, так что виднелись только морщины, оставленные заботами на лбу, да густые каштановые усы. Он был расположен к ней, но долг есть долг, и Гвин была благодарна поддержке Булриона. Старик не отходил от нее и, как мог, перехватывал обращенные к ней вопросы.
Все обошлось бы, если бы не труп без следов насилия и не странное отсутствие ран и синяков у всех Тарнов. Однако, если Ориол догадался, что тут потрудился ивилграт, он ничего вслух не сказал. А Ниад сразу же разлучили со слишком пылким Полионом и отправили спать с остальной прислугой. В Далинге требовались весомые доказательства, уличающие солидного горожанина или горожанку в тяжком преступлении, прежде чем гвардейский начальник снизошел бы до допроса смиренных слуг.
– Я оставлю стражу у дверей, – сказал наконец Ориол. – Никто не должен покидать гостиницу. Утром будут еще вопросы, ты сама понимаешь.
– Мы все хотим только одного: лечь спать, не сомневаюсь, – устало сказала Гвин. Ночь эта тянулась будто месяцы.
– И ложитесь. Войти тоже никто не войдет, – добавил он мрачно.
Она встала, чтобы проводить его и перемолвиться с ним словечком наедине.
– Но ты знаешь, кто это был?
– Наемные разбойники. Кто их нанял? – Ориол остановился на пороге. – По-моему, я догадываюсь. Но сказать тебе этого, разумеется не могу.
Он выжидающе умолк.
– Я понимаю. Лиам Гуршит?
Ориол покачал головой.
– Ран Госилвайт?
Он снова качнул головой.
– Винал Эсотерит?
Кивок.
– Не стану отрицать. Ты в очень тяжелом положении, Гвин-садж. Да улыбнутся Судьбы тебе поскорее.
И он вышел, чтобы отдать распоряжения своим людям.
Она закрыла за ним дверь и медленно вернулась во двор. Так значит, налет не был местью Коло Гуршита. Ран и Винал были соперниками Лиама, вождями его противников в городском самоуправлении. Ее должны были похитить, но зачем? Несмотря на мужественное заступничество юного Полиона, похищение удалось бы, не упади похититель мертвым. Эсотериты до сих пор словно бы не проявляли интереса ни к ней, ни к гостинице. Значит, их цель – нанести удар Лиаму. Она стала фишкой в вонючей клоаке политических интриг в Далинге.
Двор опустел. Факелы брызгали смолой и дымили. Все Тарны отправились спать. Кое-где в окнах мерцали огоньки свечей и гасли один за другим – постояльцы укладывались подремать остаток тяжелой
