– Зачем? Я же не страдаю. – И Раксал Раддаит еще раз пожал плечами.
22
Глупость, и ничего больше! Булриону Тарну за шестьдесят. Он прадед. Он не должен ползти на четвереньках сквозь колючий кустарник темной ночью, стараясь не… Громкий хруст валежника.
Тише!
Узкий серп Авайль опустился совсем низко. Она почти не давала света, но помогала легко держаться нужного направления. Всеми почитаемому патриарху клана Тарнов никак не подобало бы описать в кустах широкий круг, а затем подползти к спящему Возиону, например, или к Хаймиону, или – хуже того! – к кому- нибудь из женщин! И… Нет, об этом и подумать страшно.
Ох! В звездном свете все выглядело смутным. И было острым, колючим, хрустящим. Ветки стаскивали с него шляпу. Сырой запах палой листвы бил в ноздри. Что-то впивалось ему в колени и ладони. Ох! Что если он растянет спину, не сможет ползти, должен будет позвать на помощь…
И чего только мужчины не проделывают ради женщин! Гвин захотела предаться любви в кустах. Теперь же. В эту ночь. И пусть завтра в долине их ждут удобные кровати… правда, и на шестьсот глаз больше, чтобы следить за ними, чем здесь. И не важно, что он не одобряет совокупления, не узаконенные браком. И не важно, если все остальные тут знают, что он замыслил – или знают хотя бы двое-трое и расскажут утром остальным, так что придет конец его доброй славе и здравость его ума будет поставлена под сомнение.
Женщины!
Он бы не полз здесь сейчас, если бы думал, что ей просто требуется подтверждение, насколько он сохранил свою мужскую силу, – это он достаточно убедительно доказал ей в прошлую ночь.
Куда вероятнее, что ею движут побуждения, которые она и сама не понимает. У Старика Тарнов хороший глаз на людей. И он знает, что ею – ох! – движет. После брачного обряда ОН положит ее в ЕГО постель, в ЕГО доме, в ЕГО долине. Гвин Солит не краснеющая девственница, не невеста-девочка, купленная у нищих крестьян, надрывающихся, чтобы прокормить двузначное число отпрысков. Гвин в Далинге пользовалась почетом. Может, она знает, что теперь не имеет ничего, может, не знает. Но даже если знает, то еще не могла свыкнуться с мыслью, что она – неимущая. И хотела, чтобы впервые они познали друг друга как равные, на ничьей земле под ничьим небом.
Не по-зардански, но ведь это такая малость! А под кустами он не ползал так уже сорок лет – ни разу с тех пор, как Хаймион подрос и ему поручили пасти овец. Конечно, он легко окажется в на редкость дурацком положении. Но зато, в каком он волнении! Весь дрожит, тяжело дышит – и не только от непривычного напряжения сил. Куда больше от предвкушения! Судьбы! Он уже совсем готов…
Куда, во имя всех Проклятий, она подевалась? Он же должен был добраться до дерева-вехи. А что, если он прополз мимо нее и сейчас выберется из лощины в дрок пустоши? Он замер, чтобы перевести дух и свериться со звездами.
– Ш-ш-ш! – раздался шепот совсем рядом.
– Гвин? – прошептал он в ответ.
Чуть слышное хихиканье…
– Нет, Элим! – поддразнила она.
Он пробрался под сук, и его пальцы коснулись одеяла. Нога. Он растянулся рядом с ней. Хрустнул валежник, зашуршали сухие листья.
– Ты запыхался, – выдохнула она.
– От предвкушения!
– Вот и хорошо.
Поцелуй. Долгий чудесный поцелуй.
Движения, прилаживание. Два тела слепились на одеяле, а вверху – звезды. Сердце колотится. Слишком долго он оставался одинок.
Легкий шорох неподалеку. И шепот?
– Что это?
– Думаю, Полион, – произнес нежный голос рядом с ним. – Ты понимаешь, что в любую минуту кто-то решит разыскать эту парочку и наткнется прямо…
– Даже думать об этом не смей!
Взаимные смешки. Еще поцелуй. Руки, шарящие в темноте…
– Люблю тебя, Ниен!
– Люблю тебя, Булл-Бык… Судьбы! – пробормотала Гвин, шаря пальцами у его пояса. – Что за узел! Не смей отрывать пуговицы! Как волнующе…
– Да.
– А знаешь, после моего медового месяца я ни разу не была за стенами Далинга.
– После… после чего? – Он крякнул, ища опоры, чтобы стянуть с нее сапоги. Такая будничная вещь – сапоги. Штаны для верховой езды куда более заманчивая задача. Как извлечь женщину из этой одежды?
– Старинный обычай в Кволе. После свадьбы новобрачные куда-нибудь уезжают вдвоем. Путешествуют. Далингийцы обычно отправляются к морю. Кэрп повез меня в Толамин. Так сказать, последнее наслаждение беззаботностью, перед тем как жена с головой уйдет в грязные пеленки.
Булрион содрогнулся.
