– Ничего особенного, Гвин-садж.
Он сделал шаг назад. Так вот что имела в виду Джасбур! Ордур со вчерашнего дня сильно изменился: его лицо похудело, в нем появились твердость, уверенность в себе. Он, видимо, уже не так глуп, как был раньше, но пока еще не отличается могучим интеллектом. Гвин решила, что сумеет вытянуть из него истину – если ей не помешают.
– Ты что-то скрываешь! Какая судьба? Чья судьба?
Ордур переминался с ноги на ногу, украдкой поглядывая на Булриона.
– Лабранца что-то такое говорила. Про него.
– Да, как ты… – начал Возион.
– Тише Возион! Так что говорила Лабранца о моем муже?
– Ничего, садж.
– Врешь!
Тут вмешался другой голос:
– Когда она это говорила – до того, как беседовала с правителем, или после?
Вперед вышел Раксал. Вокруг Булриона, видимо, собрались все путники, кроме трех джоолгратов.
– После, – признал Ордур, опустив глаза с видом провинившегося ребенка.
Гвин повернулась к Раксалу. Он был гораздо умнее Ордура, и муолграта нельзя запугать. С другой стороны, у него не может быть скрытых интересов. Взгляд его рыбьих глаз был страшноват, но Гвин твердо его выдержала.
– Булрион заметил, что твой дядя оказал ему слишком уж дружественный прием. Ты говорил, что не знаешь почему. Может, теперь скажешь правду?
Он пожал плечами.
– Можно и сказать. Двое шуулгратов сделали относительно него какое-то странное предсказание.
Булрион подошел и встал рядом с Гвин.
– Какое еще предсказание?
Гвин сердито толкнула его локтем.
– Да они, наверно, были не в себе, – холодно ответил Раксал. – А после понесли и вовсе какую-то бессмыслицу.
– Ладно, скажи все же, что за предсказание, – настаивала Гвин. – Мне скажи!
У Раксала хватило ума понять смысл ударения – даже если никто из окружающих не обратил на него внимания. Он нахмурился, помедлил, потом четко проговорил:
– Они сказали, что Булрион Тарн станет Обновителем, основателем новой империи.
Раздался взрыв хохота. Тарны снимали шляпы и отвешивали Булриону низкой поклон. Ордур глупо ухмылялся. Полион, на котором не было шляпы, встал перед Булрионом на колени и склонил голову. Напуганные шумом лошади прядали ушами и рыли землю копытами. Сам Булрион хохотал громче всех. Многие до того ослабели от смеха, что цеплялись за соседей, чтобы не упасть.
Один Тибал Фрайнит смотрел на Гвин, сохраняя на лице бесстрастное выражение.
37
Хутор оказался покинутым хозяевами – но, видимо, совсем недавно. Во дворах копошились куры и горланили петухи, несколько тощих собак встретили пришельцев истерическим лаем. Тарны неторопливо и обстоятельно обсуждали количество яиц под наседками, состояние овощей в кладовках, подсохший навоз – как давно здесь проходила скотина.
– Ну хватит молоть языками, – наконец прикрикнул Булрион. – Какая разница, сколько прошло дней – четыре или пять? Здесь никто не воевал. Ну-ка пораскиньте мозгами, ребята! С чего бы вдруг людям покинуть дома – причем не далее как неделю назад?
– Следов насилия не видно, – сказал Занион.
– Звездная немочь? – со страхом в голосе предположил Возион.
Молчание.
– Они узнали, что я на подходе, и в ужасе убежали.
Шуточку, естественно, отмочил Полион. Дед попытался стукнуть его, но парень ловко увернулся.
Так кто же напугал жителей? Гвин это сильно беспокоило. Но ее Голос не отвечал на вопросы. Двигаться навстречу неизвестной опасности было безрассудно, но куда они денут меченых, если вернутся в Тарнскую долину? Она видела, что над этим же ломают головы остальные. Никому не хотелось первому предложить повернуть назад. Как, впрочем, и следовать дальше. Решение должен принять предводитель. Для этого и существуют предводители.
– Ну что ж, нам это непонятно, – сказал Булрион. – Но не торчать же нам здесь весь день, почесывая затылки. Поехали дальше. Может, когда-нибудь узнаем причину.
За хутором начиналась холмистая местность. Холмы были пологие, склоны большей частью вспаханы и засеяны. Но все-таки среди них можно было скрыться от любопытных глаз. Дорога в основном шла по заросшим деревьями ложбинам между холмами, и измученные жарой путники радовались тени. Дома встречались редко и были все покинуты хозяевами.
