Милашка рванулась вперед, брызнув во все стороны мелкими камешками. Она пулей понеслась по дороге и скрылась за поворотом.
Эдвард вскрикнул и отшатнулся. Он остался стоять на дороге, ощущая себя тепличным ребенком. Ухмылка на губах юнца не улучшила его настроения. Эксгибиционист проклятый, нашел где демонстрировать свою наготу!
– Ладно, пошли! – буркнул он. – Попробуем помочь! – Он перешел на бег, и юнец без лишних слов затрусил рядом с ним.
Хуже всего было то, что он не слышал ничего – ни криков, ни стонов. Вообще ничего. Эдвард снова увидел Милашку – она неслась по мосту, как обезумевший грузовик. Должно быть, ее когти довольно громко стучали по камням моста, но шум воды полностью заглушал это. Добежав до противоположного берега, дракон не повернул вслед за дорогой, а огромным насекомым взмыл прямо по отвесной скале. Седока на нем не было. Через несколько секунд дракон исчез за гребнем. Он мелькнул еще раз, выше, а потом окончательно скрылся из вида.
Эдвард растерянно остановился. Река ревела. Сердце отчаянно колотилось.
Ему пришло в голову, что он стал жертвой какого-то чудовищного розыгрыша, но он отогнал эту мысль как совершенно безумную. Что-то напугало этого дракона!
Если бы Оника была жива, она вернулась бы назад. Если она мертва, значит, она разделалась не со всеми Жнецами.
Что теперь? Элиэль говорила, что обыкновенное оружие против Жнецов бессильно. Может, Оника лежит сейчас на дороге, раненая, и нуждается в помощи? Если кто-то из врагов выжил, они, возможно, чуют его сейчас, как она чуяла их. Он точно не знал, на что способны Жнецы. Эдвард нагнулся и нащупал пару округлых булыжников, хорошо ложащихся в ладонь. Вряд ли у него будет времени больше, чем на два броска.
Каков радиус действия Жнеца? Он попытался вспомнить, на каком расстоянии они были при первой встрече. Пятнадцать ярдов? Трудно сказать: в темноте, два неясных силуэта… Будем для надежности считать двадцать. Крикетная подача – двадцать два ярда.
Он повернулся к своему таинственному спутнику, который насмешливо следил за его приготовлениями.
– Ты собираешься помочь или так и будешь стоять и красоваться здесь?
На этот раз он получил ответ. Незнакомец явно понимал по-английски, но заговорил на джоалийском:
– Ступай-ка лучше ты вперед, дорогой мой Д’вард. Мне интересно посмотреть, что из этого выйдет.
Возмущенно фыркнув, Эдвард двинулся вперед. Он шел по возможности бесшумно, хотя знал, что река все равно заглушает все звуки. Юнец не спеша шагал следом.
Эдвард игнорировал его, не сводя глаз с поворота, перекатывая камень на ладони, заставляя себя дышать ровно. Поворот был крутой, но не слишком. Он держался поближе к стене, все замедляя шаг. Шаг… еще шаг…
Он увидел тело. И фигуру в черном балахоне, склонившуюся над ним. Ну! Быстро!
Он ринулся вперед. Жнец удивленно поднял глаза, встал на ноги, ярко освещенный лунным светом, замахнулся…
Эдвард извернулся и метнул свою лучшую подачу. На мгновение ему показалось, что он опоздал – руку пронзила знакомая боль.
Но он успел. У Жнеца просто не было шанса уклониться от летящего с такой скоростью снаряда. Камень со зловещим хрустом угодил ему прямо промеж глаз. Он упал, как сраженный молотом.
Эдвард резко остановился, растирая зудящую руку и борясь с накатывающей тошнотой. Ему не хотелось думать, что камень может сделать с человеческим лицом. Возможно, он убил человека или по меньшей мере страшно изувечил его. Еще хуже, если Жнец жив – в этом случае он может быть опасен. Осмелится ли Эдвард подойти ближе, чтобы прикончить его? Сможет ли он хладнокровно добить раненого человека? Тела на дороге не шевелились.
Он шагнул вперед. Первые два были Жнецы, и тот, которого поразил он своим камнем, еще дергался. Следующим лежал еще один Жнец, распластавшись так, что не оставалось сомнений – он мертв.
Оника лежала у въезда на мост. Она не дышала. Бледное лицо в лунном свете казалось искаженным, словно она умирала в страшных муках. Черная струйка крови стекала изо рта. Он закрыл ей глаза, как закрыл тогда Крейтону.
Сначала Волынка, потом Крейтон и этот Говер – а теперь еще и Мезон! Сколько еще смертей оставит он за собой?
Внезапное подозрение заставило Эдварда вскочить. Он повернулся к своему спутнику, юноше с золотыми кудрями. Тому, чьи одеяния ограничивались светом луны-Проказницы. Тому, кто не ехал верхом на драконе, но при каждой остановке оказывался рядом. Он появился в театре вместе с Мезон, но не она привела его. Мезон вообще не знала, что он здесь.
Они стояли и смотрели друг на друга – юнец ухмылялся, Эдвард боролся с яростью и отчаянием, из последних сил напрягая мозги. Из огня да в… Я требую встречи с британским консулом! Эскадру канонерок сюда!
Как положено приветствовать бога? Местное руководство надо встречать хотя бы с притворным уважением. Однако Тион не относился ни к церковной верхушке, ни даже к шаманам. Бандит. Паразит. Мошенник высшего разряда. Туземец наверняка бы пал ниц, но англичанин не позволит себе унижаться так ни перед кем. А уж этот юный тип заслуживает уважения не больше, чем саравакский пират. Пасть ниц? У Эдварда чесались руки разбить это смазливое личико.
– Насколько я понимаю, ты Тион?
Мальчишка засмеялся:
– А ты – Освободитель! Нравится тебе мое тело? Это подарок от Кирб’ла.
