полностью заблудился уже через несколько секунд. Зная, что Джаксиан мог принести свою лестницу только с западной стороны, я повернул направо. Потом я сообразил, что он мог забираться по северному фасаду, где у него было меньше шансов попасться кому-нибудь на глаза. Шалиаль вырвалась у меня из рук и исчезла. Я решил вернуться за ней. Или мне лучше сначала найти лестницу?
И к этому времени я уже забыл, где что находится и куда я собирался идти.
Вода с ревом неслась по камням, и я понял, что кровля имеет наклон для стока воды. Я пошел вниз. Вовремя ударившая молния показала мне, что от беды меня отделяет только один шаг, и я застыл. Потом я сообразил, что лестница может и не выступать за край стены, и в таком случае мне придется искать ее всю ночь. Я повернулся, дождался, пока следующая молния не выхватит из темноты Обитель Богини, и двинулся обратно.
Если в моем изложении мои действия покажутся вам сумбурными, значит, я плохо рассказываю. На деле я поступал еще бестолковее.
И вдруг я увидел их всех в облаке брызг. Я увидел ожесточенно обороняющегося Джаксиана – тот отступал под дождем, но был, как ни странно, еще жив и даже невредим. Они приближались к обрезу платформы. Еще минута такого отступления – и Джаксиана постигнет та же участь, что только что Ториана. Шалиаль спешила к ним. Понимая, где я обязан находиться, я тоже поспешил ему на помощь. Все четверо столкнулись на самом краю, когда ослепительная вспышка…
Я пришел в себя от дождя, беспощадно колотившего мне по лицу и груди. В голове слышался странный звон, да и во всем теле тоже. Еще я наполовину утонул и почти ослеп.
Я приподнялся на локте и попробовал вспомнить, где я. Потом вспомнил и пожалел об этом. Я повернул голову налево и подождал немного, отплевываясь и отхаркиваясь. Гроза слабела, и следующей молнии пришлось дожидаться. Когда она наконец ударила, она не осветила ничего, кроме потока воды, стекающего по граниту. Я повернул голову в другую сторону и подождал еще.
Потом я сообразил, что ноги мои висят в воздухе, и подобрал их. Мне приходилось видеть людей, в которых ударила молния. Результаты этого столь непредсказуемы, что во многих странах Зомаппа считают богиней. Однажды я видел, как молния поразила половину бронированной фаланги при Отрантане. Четверо погибли на месте, примерно столько же получили тяжелые ожоги, а остальных только оглушило.
Поэтому я не слишком удивился, когда следующая вспышка осветила человека, лежавшего ничком возле меня, и никого больше. Наступила темнота, но, напрягшись немного, я вспомнил, что видел набедренную повязку и не видел шлема, из чего следовало, что это Джаксиан. Я не мог сказать, жив он или мертв и кто – Зомапп или Фотий – постарался так, если он все же мертв. Я потряс его за плечо – никакой реакции. Он был холоден как смерть. Я, впрочем, тоже.
Когда я с трудом поднялся на колени, новая вспышка блеснула на бронзе у его вытянутой руки. Я пошарил в темноте, пока мои руки не сомкнулись на рукояти его меча.
Очевидно, боги ожидали от меня, чтобы я сам спасал прекрасную Шалиаль теперь, когда два человека сильнее меня потерпели неудачу. Сквозь звон в голове внутренний голос слабо напоминал мне, что пора браться за дело, иначе я могу опоздать. Допустим, я смогу даже совладать с Фотием, но что потом? Мне не хотелось даже думать о том, что будет «потом».
Шатаясь и петляя словно пьяный, вернулся я к дверям Обители Богини и вошел внутрь. Зал казался гораздо больше, чем раньше, – возможно, из-за того, что его освещали теперь только два расположенных далеко друг от друга догорающих факела. Я протер глаза, несколько раз с наслаждением вдохнул воздух, не смешанный на две трети с водой, и, пытаясь не обращать внимания на хор голосов в голове, приступил к оценке ситуации. Шалиаль боролась с Фотием на краю полураскиданного ложа из тамариска. Он снял свой шлем и сорвал остатки ее одеяния, вяло трепетавшие на полу в стороне. Я решил, что он еще играет с ней и что я успел вовремя, чтобы предотвратить худшее.
Я был бы рад сказать, что взревел свирепо: «Оставь эту женщину, негодяй!» Собственно, я попытался это сделать, но издал только жалкий писк. Впрочем, возможно, писк оказался громче, чем показалось моему полуоглушенному сознанию, ибо Фотий услышал. Он оглянулся и увидел меня… я был бы рад сказать «решительно шагавшего к нему», но точнее будет «неуверенно бредущего в его направлении».
Он небрежно швырнул Шалиаль на ветки – это лишний раз доказывало, что он и раньше мог без труда сделать это, – поднял с пола меч Балора и ринулся ко мне.
Мне и раньше приходилось действовать мечом. Я не лишен навыков в благородном искусстве фехтования, но посмотрев на Фотия в поединке с Торианом, я не тешил себя иллюзиями насчет своих возможностей в бою с ним.
И все же долг есть долг. Я поставил свои сделавшиеся ватными ноги в более-менее боевую позицию и поднял свой…
Ну, точнее будет сказать, поднял рукоять. Клинок меча Джаксиана, как я увидел только теперь, исчез. От него остался жалкий обрубок, конец которого был оплавлен. Я тупо уставился на этот забавный феномен, пытаясь одновременно придумать, как мне сражаться с отрицательным героем, будучи вооруженным только рукоятью меча.
Фотий остановился прямо передо мной, подбоченился и почти ласково посмотрел на меня. От него разило палеными волосами и мясом, и мне не хотелось вглядываться в его лицо. Я бы с удовольствием ушел, но это представлялось теперь весьма маловероятным.
Он произнес что-то обидное, по счастью, заглушенное хором голосов в моей голове. Я уронил рукоять меча на пол и сделал шаг назад. Потом еще один.
От дальнейших шагов меня остановило острие меча, поднесенное к самому моему носу. Фотий злобно смотрел на меня сверху вниз – или мне так казалось. На то, что осталось от его лица, было неприятно смотреть при любом его выражении. Он издавал звуки, означавшие, как я решил, смех. Я уперся спиной в стену – дальше отступать было некуда.
Краем глаза я увидел, что Шалиаль спешит ко мне на помощь. Она держала в руках шлем Балора с явным намерением врезать им изо всех сил Фотию по башке. Интересно, успел подумать я, кому достанется больше? Успеет ли она вовремя, чтобы спасти меня? Вряд ли она ударит достаточно сильно, чтобы из этого что-то вышло. Она может только разозлить его еще сильнее.
Кто-то взревел, и на этот раз это был настоящий грозный рык, отдавшийся от стен эхом как удар грома. Мне показалось, Что он произнес: «Прекрати это!» Я увидел, что Шалиаль замерла, и они с Фотием разом повернули головы к дверям. Я вяло отметил про себя все это и только тогда сам повернул голову посмотреть, что же так заинтересовало их.
28. История Львиногрива
От дверей к нам большими прыжками несся Джаксиан Тарпит. Казалось, гроза не нанесла ему никакого вреда, если не считать того, что он насквозь промок и оставлял за собой на полу цепочку мокрых следов. Его волосы и борода слиплись от воды, но вид у него от этого был не менее грозный.
Фотий испустил яростный крик и тут же забыл обо мне. Как бык ринулся он на Джаксиана – точнее, как единорог, ибо он, судя по всему, намеревался пронзить ему солнечное сплетение.
Как я уже говорил, мое восприятие в ту ночь не отличалось особой четкостью. Я не могу в точности поклясться в том, что я видел. Мне показалось, что Джаксиан уклонился от меча и ударил своего противника по руке кулаком. Что-то вроде этого имело место, потому что я увидел, как меч со звоном упал на пол, как Фотий пошатнулся, пытаясь восстановить равновесие, и как Джаксиан, не сходя с места, спокойно повернулся, глядя на неприятеля.
Фотий взвыл так громко, что даже я услышал его, и снова бросился в атаку, протягивая руки к горлу Джаксиана. Это был неразумный шаг, хотя и не лишенный храбрости, ибо оба не уступали друг другу в росте и мощи. Мне показалось, что Джаксиан вообще не пошевелился, ну разве что отставил ногу для упора, но в одном я уверен – он даже не покачнулся, когда капрал врезался в него. Он выдержал удар как гранитная колонна. Потом он схватил Фотия и швырнул его.
Я имею в виду, швырнул не как борец бросает другого борца, но как швыряют дротик.
