У гномов свои понятия о собственности и границах чужих владений.
– Я в этом почти уверен, – ответил Гэт. – Таш сказал, что она валялась в куче хлама, поэтому никто ее не замечал. Судя по всему, речь шла именно о замке. Какая она была грязная! – вновь воскликнул он, явно пытаясь отвести возможные обвинения. – Где бы она до этого ни находилась, о ней не знал никто!
– Нарвалы? – ахнула Кейди. – У нас… вернее, у тебя, мамочка, есть такая же брошка.
– Да, да – ты права… – согласилась Инос. – Она принадлежала Оллиало, жене Иниссо.
– Вот почему она такая короткая! Это оружие для женщин! Может, ты подаришь мне и брошку – в пару к рапире?
– Ну уж нет!
Очевидно, рапира принадлежала к числу давно забытых семейных реликвий. Имей Краснегар королевские регалии, они вряд ли превосходили бы своей ценностью этот клинок. Он был куда старше книги Гэта. Такое древнее оружие должно было стоить целое состояние. История повторилась.
Недоуменно хмыкнув. Инос стала наблюдать за тем, как ее дочь сражается с воображаемым противником. Страстная и немного странная для девочки любовь к фехтованию не ослабевала с годами, хотя все ее сверстники давным-давно оставили это занятие. Отчасти это ее постоянство объяснялась чтением бесчисленных романов типа «Похищения принцессы», отчасти – юношеским увлечением капралом Изирано. К счастью, капрал оказался достойным и, помимо прочего, женатым человеком.
К Кейди было не подступиться даже тогда, когда она держала в руках фехтовальную рапиру, что уж говорить о рапире настоящей… Вооруженные дети? Ох уж эти радости материнства…
– Нет, на время обеда ее придется убрать, – покачала головой Инос. Гэт захихикал и принялся разворачивать свой сверток.
– Мама… – пробормотала Кейди с бесконечным презрением в голосе, хотя слова матери и не были для нее такой уж большой неожиданностью. Впрочем, рапира нисколько не шла к ее бальному платью…
– Убери ее подальше, пока ты никого не убила. Так, проверим все еще раз – чего здесь не хватает?
Все повернулись к столу.
– Жаль, вина нет, – грустно вздохнул Гэт. Кейди пожала плечами:
– Я сделала все возможное.
– И что же – так ничего и не вышло?
– Она ведь упрямая как осел!
– Я пока не глухая, – холодно заметила Инос. – И не хочу, чтобы меня сравнивали с ослом. Я полагаю, пришло время определиться с местами…
Кейди тут же сменила образ фехтовальщицы на исполненный спокойного достоинства образ коронованной особы, принимающей гостей. Правда, указкой ей служила рапира.
– Я здесь. Здесь – Гэт… Найя… Кинф… Брэк…
– Брэк не придет.
Гэт внезапно оцепенел, уставившись в дальний конец зала. Лицо его утратило былую веселость. Инос заволновалась.
– Но почему?
– Не придет, и все.
– Но почему?
– Контузия… – Гэт уронил книгу на стол. – Спасибо, Кейди… Нет… Нет, я не могу!
Он развернулся и понесся вон из зала.
– Гэт, постой! – воскликнула Инос ему вслед, но сын уже исчез за дверью.
– Немедленно догони его, – пробормотала Инос, глядя в глаза дочери. – Он должен сию же минуту вернуться сюда! Нет, нет, клинок оставь здесь.
Она закусила губу, глядя на то, как Кейди понеслась за братом, придерживая подол платья. У выхода к ее дочери присоединились четверо или пятеро юных пажей. Они в отличие от Инос знали, где искать Гэта.
Возле стола остался один Илинили, на его круглом лице импа появилось озабоченное выражение.
– Контузия? – переспросила Инос. – Он сказал «контузия»?
– Боюсь, что да, госпожа.
Рэп! Рэп! Ты мне так нужен!
Отодвинув от стола стул, она села.
Все это было лишено смысла. Если Гэт предвидел это событие, то почему он не мог предупредить о нем Брэка? Рэп считал, что странный дар Гэта не распространяется на других – он мог предвидеть лишь то, что должен был со временем узнать. Рэп придерживался именно такой теории. Но если с Браком должно было что-то случиться, Гэт в любом случае узнал бы об этом…
Повернувшись к Илинили, она смущенно улыбнулась.
– Боюсь, здесь что-то не так.
Мажордом принялся покусывать ус.
