Доша подтолкнули, и тут двери храма за его спиной с грохотом распахнулись настежь.
Его отпустили. Он пошатнулся и чуть не упал.
Изваяние оставалось мраморным, и все же это была живая плоть. Свиток казался почти пергаментным – Прилис все еще держал его перед собой. Самыми живыми были его глаза – они сияли синим светом, как у Д’варда. Волосы приобрели золотистый оттенок.
Аббат и таргианцы пали ниц. Вошедший за ними Дош почтительно преклонил колена, потом, не веря своим глазам, посмотрел на изваяние. Эта поза… вертикальный свиток – это же совершенно неприлично! Как он раньше этого не заметил? Новое дознание, говорил бог… Шутник издевается над своими почитателями!
Громовой голос прокатился по молельне.
– Боже! – хрипло взмолился старший. – Мы выполняли приказы. Нам было сказано, что святой Карзон…
Дрожащими голосами четверо мужчин отреклись от своих обетов Крови и Молоту – судя по всему, какой-то воинской секте почитателей Карзона. Дош решил, что подобный поворот судьбы ему, пожалуй, даже нравится. Понукаемые божественным ревом, мужланы отказались от Мужа и поклялись никогда больше не искать его покровительства. Штаны у всех были мокрые от страха.
Приятно все-таки иметь влиятельных друзей.
Вояки с видимым облегчением принесли обеты Тиону; некоторые из них почти плакали. Дош подозревал, что отступники попадут на небеса довольно скоро, стоит только Карзону узнать о такой смене покровителя – впрочем, не обязательно Карзону. Достаточно и их товарищей.
– Так скажи нам его имя, о Боже! – вскричал капитан с явным одушевлением.
Совершенно неожиданно Дош подумал про Д’варда. Тарион совершенно определенно не видел ничего зазорного в том, чтобы использовать высокое положение для удовлетворения личных капризов. Сам Прогъюрг наверняка не стал бы возражать, ибо таргианцы ставят повиновение старшему офицеру превыше всего, но Д’вард не одобрил бы подобного. Дош чувствовал, что не одобрил бы, хотя не знал почему и откуда он это знает. Ладно, он обдумает нравственный аспект ситуации, прежде чем определит Прогьюрга на выполнение специальных поручений.
Старик продолжал лежать.
– Да, Боже?
Бедный Прогъюрг Улан без чувств грохнулся на пол.
38
Армия разбила бивак на развалинах большой усадьбы. От главного здания остались только дымящиеся руины, но некоторые из вспомогательных построек сохранились. Вместе с каменными оградами они помогали спастись от ледяного ветра, усилившегося к вечеру, и скрывали от неприятеля маленькие походные костры. Красный глаз Эльтианы смотрел с темного неба; понемногу высыпали звезды.
Отряд из Соналби собрался в маленьком дворике. Исиан сразу же нашла Прат’ана и начала пробираться к нему, перешагивая через вытянутые ноги. Нагианцы приняли ее быстрее и лучше, чем джоалийцы. Она была женщиной Д’варда, и если Д’вард решил захватить свою наложницу с собой, запретив делать это всем остальным, – что ж, его право, он вождь, и не их дело вмешиваться. Они лишились бы дара речи, если бы узнали, что Д’вард еще ни разу даже не поцеловал ее. Дош Вестовой об этом догадывался, но Дош вообще был омерзительно проницательным типом.
Соналбийский отряд в особенности считал Освободителя своим, поэтому они одобряли его выбор и теперь приветствовали Исиан веселыми воплями и грубоватыми шутками на своем неразборчивом нагианском диалекте. Во всяком случае, они не относились к ней как к малолетней сестренке, что само по себе уже приятно. Разумеется, когда она сказала, что ищет Д’варда, шутники заорали, что ей не стоит утомлять беднягу, пусть подождет хотя бы до ночи, и тому подобное. Остальные смеялись и согласно кивали. Она успела привыкнуть к этому. За неделю, проведенную в армии, она узнала о мужчинах гораздо больше, чем за всю свою прошлую жизнь, и главное, что она узнала, – это то, что мужчины редко думают о чем-то еще, кроме секса. Их однобокость мышления прямо-таки поражала.
Огромный, плечистый Прат’ан сидел, согнувшись, у одного из костров и жарил что-то, насаженное на палку. Он прикрикнул на шутников, и те угомонились. Потом оскалился в улыбке.
– Полководец уехал на разведку с ребятами из Тойд’лби, госпожа. Они хотели посмотреть, смогут ли они забраться на ту разрушенную башню. Должны скоро вернуться. Побудь с нами. Мы соскучились по женскому голосу. – Остальные закричали что-то в знак согласия.
Исиан немного опасалась такого количества мужчин вокруг себя – странное ощущение, и нельзя сказать, чтобы неприятное. Их внимание льстило. Но она пришла узнать, поможет ли ей Прат’ан освободить Доша, а теперь поняла, что не может просить его об этом на людях. Отношения между нагианцами и джоалийцами были неважными. Она знала, что Д’варда это беспокоит, значит, она не должна делать ничего, чтобы ухудшить положение дел. Прат’ан тоже наверняка знал об этом, так что он может отказаться ввязываться в это дело. Или, напротив, в это ввяжется слишком много народа, и окажется, что из-за нее случился мятеж. Осторожнее!
– Право же, Сотник, я не могу остаться с вами. Мне жаль. Может, в другой раз.
Прат’ан согласился, что да, жаль. Мужчины нуждаются в обществе красивых женщин для поддержания духа. Потом он протянул ей импровизированный вертел. Соналбийцам, объяснил он, сегодня повезло – они нашли болотистый пруд, полный жирных ящериц. Их хвосты – большое лакомство, так что она непременно должна отведать вот этот, пока он еще горячий. Он гордо улыбался.
