Уолли торжественно кивнул.
— Лучшие в обоих мирах, — сказал он.
Они продолжали шагать вдоль старой, полуразвалившейся пристани. С низко нависшего серого неба все так же моросил мелкий дождь. Серой была и Река, серыми были и скалы, за которыми лежала неизвестность. Эти унылые, насквозь промокшие места должны были действовать угнетающе, особенно до завтрака и после очень короткой ночи, однако Уолли упрямо продолжал пребывать в приподнятом настроении. Ему удалось сбежать из храма, из опасной ловушки, в которой он находился в течение всего своего короткого пребывания в этом Мире. Он доказал, что может быть воином, и может удовлетворить Богиню в этой роли, играя ее так, как ему казалось нужным, но не обязательно так, как играли ее здешние воины железного века. Теперь ему должен был представиться шанс познакомиться со всей новой планетой и ее древней и сложной, хотя и примитивной, культурой. Он чувствовал себя так, словно период обучения наконец завершился.
Далее, жрица сказала, что здесь нет воинов. Воинам принадлежала монополия на насилие. В отсутствие воинов опасность была маловероятна. Какова бы ни оказалась его миссия, она определенно включала в себя воинов, так что она, похоже, еще не началась. Возможно, ему предстояли новые испытания или уроки, но ему также могли полагаться и каникулы. Он повторил про себя наставления полубога: «Иди и будь воином, Шонсу! Будь честным и доблестным. И наслаждайся жизнью, поскольку Мир теперь принадлежит тебе». В его мыслях промелькнуло фантастическое видение похожей на эльфа жрицы, и он поспешно упрекнул себя в том, что становится ничем не лучше Ннанджи. У него была Джия. Ни один мужчина не мог бы пожелать большего.
— Что сейчас происходит, милорд брат? — нетерпеливо спросил Ннанджи.
Они дошли до парусины, укрывавшей остальную часть компании.
— Идем посмотрим! — Уолли ловко опустился на доски и заглянул под пристань.
Новичок Катанджи поспешно отодвинулся от Телки. Конечно, это был хороший способ согреться, но его брат вряд ли бы это одобрил. Мгновение спустя Ннанджи уже был рядом с Уолли.
Богиня подобрала странную компанию Ее защитнику. Число семь было священным, так что компания Уолли состояла из семерых. В отношении Ннанджи все было понятно, а старый Хонакура мог быть бесценным источником знаний и информации — если сочтет нужным, поскольку временами он мог непостижимым образом замыкаться в себе. Но две рабыни, юноша и ребенок — какой смысл был в них? За спиной Уолли был седьмой меч Чиоксина, который Хонакура назвал наиболее ценным движимым имуществом в Мире. Полубог предупреждал его, что за мечом могут охотиться воры. Зачем его миссия требовала столь бесценного меча, само по себе было тайной; любого обычного клинка было бы достаточно при непревзойденной ловкости Шонсу. Зачем же ему дали сокровище, притом не обеспечив соответствующей охраной?
Что мне было бы нужно, подумал Уолли, так это полдюжины остроглазых мускулистых воинов, а не мальчиков и женщин; однако он потерпел неудачу, пытаясь набрать воинов из храмовой гвардии. Он намекнул Имперканни, что ему нужно несколько человек, и почти сразу же был вызван на поединок. Теперь же он оказался там, где воинов вообще не было. Все страньше и страньше!
Он бросил осторожный взгляд на Хонакуру. Хрупкий и невероятно старый жрец привык к роскоши, не к эти приключениям на открытом воздухе в мокрой одежде. Тем не менее, казалось, он пребывал в хорошем настроении, лучезарно улыбаясь воину беззубым ртом. Виксини капризничал, и его мать вымученно улыбалась своему господину.
Ннанджи холодно взглянул на Катанджи, вероятно, подозревая, что происходило в его отсутствие.
— Лорд Шонсу и я только что принесли клятву братства! — объявил он.
Катанджи сделал вид, что это производит на него большое впечатление.
— И он становится теперь и твоим наставником!
На этот раз Катанджи явно встревожился.
— Вот как? — сказал Уолли. — «Твои клятвы — мои клятвы?» Да, полагаю, это так. Думаю, и мой брат тоже с этим согласен? Что ж, надо сделать так, чтобы он оправдал наше доверие, не так ли? — Он шагнул вперед и устроился на тюфяке рядом с Джией, для чего ему пришлось наклонить меч под некоторым углом к спине и подогнуть одну ногу. Если свободные меченосцы вынуждены сидеть так все время, то вряд ли ему это понравится. Ннанджи забрался под тент и присел на корточки.
— Итак, ты разгадал первую строку загадки, — сказал Хонакура. — Что дальше? — Он насмешливо ухмыльнулся.
— Значит, твоя миссия уже началась, милорд? — спросил Катанджи.
Ннанджи ощетинился. В столь формальной культуре простой Первый не имел права обращаться к Седьмому без разрешения, но Катанджи уже сделал свои выводы относительно лорда Шонсу, и знал, что никакая опасность ему не угрожает.
— Не знаю, новичок, — поспешно ответил Уолли. Я уже объяснял Ннанджи, что мне не сказали в точности, в чем заключается моя миссия. Возможно, она уже началась, но…
— Милорд брат! Он же еще новичок. Он еще не знает сто семьдесят пятой!
Уолли кивнул.
— Ннанджи обучит тебя сутре «О сохранении тайны», — сказал он Катанджи.
— Пока же просто запомни, что все, о чем мы говорим — секрет, ладно?
Парень кивнул, широко раскрыв глаза. За свой первый день в качестве воина он уже пережил больше, чем большинство мужчин за годы. Он даже спас накануне вечером жизнь Уолли — и, вероятно, жизнь Ннанджи тоже. Очевидно, он тоже должен был сыграть свою роль, но в чем бы она ни заключалась, вряд ли она требовала меча. Ннанджи, на радостях по случаю повышения, тут же купил ему эту нелепую рабыню и поклялся, что берет младшего брата под свое покровительство. Телка могла бы осчастливить какого-нибудь старика где-нибудь в уютном доме, но она не была женщиной для воина. Точно так же и Катанджи не подходил на роль воина. У него полностью отсутствовал природный дар атлета, присущий брату, в чем Уолли убедился, когда они спрыгивали с пристани. Катанджи чуть не упал, даже прыгнув с высоты чуть больше трех футов. Ннанджи же приземлился, словно кот.
Ннанджи сердито хмурился, стараясь играть роль воина среднего ранга — по образу тех, на которых он насмотрелся в казармах храмовой гвардии.
— Ты говоришь, что не слишком разбираешься в загадках, — сказал Уолли.
— А он как?
— Неплохо, — неохотно ответил Ннанджи.
— Тогда давай попробуем с ним. — Уолли объяснил загадку, определявшую его миссию. Катанджи нахмурился. Хонакура уже слышал ее раньше. Джия определенно заслуживала доверия. Телка наверняка поняла бы не больше, чем Виксини… и тем не менее Телка также играла невольную роль в планах богов, как напоминание о том, что смертным не следует делать поспешных выводов.
— Итак, вопрос: что дальше? У меня есть пара предположений. Нет, думаю, три. О двух из них сказал мой… предшественник, перед тем как умереть. Он сказал, что зашел очень далеко. Что ж, ночью мы очень далеко переместились. Во-вторых, он упоминал колдунов.
— Чушь! — огрызнулся Хонакура. — Я никогда не поверю в колдунов. Это только легенды!
Уолли знал, что ему потребовались немалые усилия для того, чтобы убедить самого себя, но в конце концов он поверил в богов и чудеса, почему бы не быть и колдунам? Шонсу сказал, что они существуют.
— Недостойно сражаться с колдунами, — сердито сказал Ннанджи; когда Уолли спрашивал его раньше, он ответил точно так же. Потом он усмехнулся. — Да их и вообще нет! Я спрашивал ученицу Куили! Никаких колдунов и никаких драконов.
— Драконов? В Мире есть настоящие драконы?
Ннанджи хихикнул.
— Ни одного! Какое третье предположение, лорд брат?
— Ты.
— Я?
Уолли рассмеялся.
