лучах солнечного бога и каплях дождя. Ее конец был украшен огромным голубым камнем, который держал странный, но великолепно выточенный зверь — грифон. Она знала, что грифон — королевский символ, значит, это был королевский меч. Большой камень мог быть только сапфиром, и еще один такой же камень украшал заколку в волосах лорда Шонсу.
Но…
Но эти люди, как следовало предполагать, были свободными меченосцами. Свободные меченосцы были людьми бедными. Кандору часто объяснял, что они служили только Богине, путешествуя по Миру и искореняя несправедливость, следя за тем, чтобы другие воины вели себя честно, и защищая слабых. Не имея хозяев, они не принимали никакого вознаграждения, кроме того, что требовалось им, чтобы прожить. Истинный вольный меченосец гордился своей бедностью.
Королевский меч? Один камень стоил целое состояние, а мастерство, с которым был изготовлен меч, делало его просто бесценным.
Каким образом могло нечто подобное оказаться у честного воина? В замешательстве она посмотрела на меч Ннанджи, сравнивая. Ннанджи все еще держал на руках неуместного тут ребенка, который наслаждался его вниманием, но взгляд Ннанджи был прикован к Куили.
— Он принадлежал Богине, — сказал он.
— Что?
Он торжественно кивнул.
— Это очень старый и очень знаменитый, возможно, самый лучший меч, который был когда-либо изготовлен. Его сделал Чиоксин, величайший из всех оружейников, и это был последний и лучший из семи его шедевров. Он подарил его Богине.
Куили отвернулась, пытаясь скрыть чудовищное подозрение, которое у нее возникло. Эти люди пришли из Ханна, матери всех храмов. Им пришлось сражаться. Не пытался ли кто-либо помешать им уйти — например, храмовая гвардия, к которой раньше принадлежал Ннанджи? Не был ли причиной тому этот меч? Не похитил ли Шонсу королевский меч из сокровищницы храма Богини?
Но если это так, тогда почему Она позволила кораблю покинуть причал, когда он поднялся на его борт? И почему Она переместила его сюда, где есть колдуны? Воины-Седьмые встречаются очень редко и очень страшны. Ннанджи сказал, что Шонсу убил в сражении шестерых — возможно, у Богини мало воинов, которые в состоянии справиться с подобным колоссом. Но колдуны наверняка могли это сделать.
Не предстояло ли им всем здесь умереть?
Она не могла решить — помогать этим людям, или нет? Как насчет недопущения пролития крови? Чьей крови? Простой ученице не под силу были подобные головоломки.
— Ученица Куили, это Джия, моя любовь.
Женщина робко улыбнулась, и Куили испытала очередное потрясение. Джия была рабыней: ее лицо пересекала черная полоса от линии волос до верхней губы, и она была одета в черную одежду рабыни. Его
— Приветствую и тебя, Джия.
По высоким скулам пробежал легкий румянец, темные глаза потупились.
— Спасибо, ученица.
Приятный голос. Джия повернулась, чтобы взять ребенка, который теперь сидел на плечах у Ннанджи, удерживаемый на месте рукояткой его меча. Маленький Виксини сопротивлялся, сердито вопя и хватаясь за волосы воина.
Затем сильная рука лорда Шонсу вытащила из лодки еще одну женщину.
— Это Телка, — сказал он. В его голосе прозвучала странная нотка, словно он сказал нечто забавное.
Телка тоже была рабыней, но другого рода. Если лорд Шонсу был воплощением мужественности, то Телка была идеальным секс-партнером. Куили никогда еще не видела столь подчеркнуто женственной фигуры, которая едва была прикрыта легким клочком одежды. Ее груди натягивали ткань, руки и ноги были мягкими и соблазнительно округлыми, привлекательное лицо ничего не выражало. Услышав свое имя, она вызывающе раздвинула губы в автоматической улыбке, но глаза ее продолжали безучастно разглядывать берег.
Куили вспомнила о собственных опасениях по поводу ее слишком обтягивающего платья. В подобной компании ее просто бы не заметили.
Ннанджи говорил что-то о покупке рабыни. Она бросила на него взгляд, и он отвернулся.
Затем снизу поднялась еще одна фигура в черном, которую лорд Шонсу осторожно принял на руки и поставил на землю. Это был очень маленький и очень старый человек, с абсолютно лысой головой и морщинистой шеей. Одежда на нем казалась слишком свободной и напоминала женское платье. Его лоб пересекала черная повязка. Куили удивленно заморгала при его появлении — дети, рабы и нищие? Какие еще сюрпризы намерен извлечь на свет лорд Шонсу?
— Это Хонакура, который предпочитает скрывать свой ранг и гильдию, — сказал воин. — Не знаю, почему, но мы уважаем его мнение.
Маленький старичок сердито развернулся, грозя скрюченным пальцем возвышавшемуся над ним гиганту.
— Ты не должен никогда произносить моего имени, никогда! Безымянный — это именно то и значит: без гильдии, без ранга, без имени! Если хочешь, обращайся ко мне «старик».
Лорд Шонсу весело посмотрел на него.
— Как хочешь… старик. Ученица, познакомься со стариком.
Хонакура, если это действительно было его имя, снова повернулся к Куили. Он хихикнул и улыбнулся, показав беззубый рот.
— Я тоже служу Ей, — сказал он.
— Приветствую тебя… старик.
Лорд Шонсу расхохотался.
— А это… — Он опустился на одно колено и протянул руки к лодке. Затем он резко вскочил, подхватив юношу, Первого. Юноша висел в воздухе, крепко удерживаемый за плечи могучими руками Шонсу, и лучезарно улыбался Куили, словно в столь необычном появлении не было ничего недостойного, или словно Седьмые постоянно подобным образом забавлялись с Первыми.
Голос великана доносился откуда-то из-за грязно-белого килта юноши.
— Это наш талисман. Ученица Куили, позволь мне оказать тебе беспримерную честь представить бесстрашного новичка Катанджи, воина первого ранга!
Затем он отпустил его. Новичок Катанджи неуверенно приземлился на ноги, пошатнулся, но удержался на ногах и улыбнулся, нашаривая рукоятку меча, висевшего на его левом плече.
— Оставь, — быстро сказал Шонсу. — Снесешь кому-нибудь голову — возможно, что и себе.
Катанджи пожал плечами, продолжая улыбаться, и отдал честь вышестоящему в штатской манере. Смущенная Куили ответила ему. Ей очень редко приходилось быть формально представленной Первому; рабов и нищих никогда не считали за людей. Лорд Шонсу не только обладал своеобразным чувством юмора, но и, вероятно, не любил формальностей и ритуалов.
Юный Катанджи был черноглазым бесенком. Его единственна метка на лбу была новой и свежей, черные вьющиеся волосы коротко подстрижены, как у ребенка. В волосах едва держалась заколка, но никакого конского хвоста, естественно, не было. Он был грязен, но не так, как Ннанджи, и на нем не было кровавых пятен. Вспомнив историю Ннанджи, Куили могла предположить, что ученик Катанджи присягнул кодексу воина лишь накануне. Ннанджи, вероятно, был его наставником, поскольку наверняка ни один Седьмой не взял бы под свою опеку Первого. Однако, возможно, этот необычный Шонсу был способен даже на такое.
