Мальчишка улыбнулся. Мужчина не сказал ничего, недоверчиво глядя на хозяина все еще заплывшими серыми глазами.
Пами налил вина, разбавив кубок мальчика водой.
– Есть ли что-то, чего вам не хватает? Мой дом – к вашим услугам. – Он надеялся, что они не воспримут эти слова слишком буквально. – Мои слуги будут рады исполнить любое ваше пожелание.
Дусс покосился на брата и сдержал улыбку.
– Вы очень великодушны, паша, – произнес мужчина.
Разговор не клеился. Пами-паша не имел с этими двумя абсолютно ничего общего. Им не о чем было говорить, только о деле.
– Я полагаю, это у вас там Крав? – Он показал на сверток.
Дусс кивнул, вдруг беспокойно нахмурившись, и покосился на тигровую фигурку на столе.
– Вы не видели раньше таких странных одежд? Такие носят жители у вас на родине, в Междуморье. Так вот, они используют верхнюю часть для того, чтобы носить там при необходимости своих богов. Видите, так они ближе к сердцу.
Паренек снова улыбнулся. Он сунул сверток за пазуху. Со стороны казалось, что у него с одной стороны выросла грудь.
– Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше, Верноместь? – повернулся Пами к старшему.
– Я очень благодарен вам за все, что вы для меня сделали, паша. – Речь верзилы гортанностью напоминала язык его предков.
– Для меня большая честь помогать сыновьям Белорозы.
Дусс беспокойно посмотрел на брата.
Что-то в лице Верна заставило предположить, что оно покраснело бы, если бы не кровоподтеки.
– Даже сыну Вандока, рожденному от публичного изнасилования?
– В том нет твоей вины. Скажи, как ты относишься к Вандоку?
– Мне хочется убить себя от сознания, что я тоже его отпрыск, – буркнул здоровяк. – Он просто чудовище.
– Будь у тебя шанс, пошел бы ты войной на него?
Верзила скривил разбитые губы.
– С радостью!
– Но возможно ли это? – возбужденно спросил младший.
Пами вздохнул:
– Три дня я только об этом и думал. Честно говоря, я не думаю, что нам это удастся. Варвары сильны. Поднять народ и еще раз потерпеть поражение будет ужасным преступлением. На то, чтобы подготовиться к этой войне, если такое вообще возможно, уйдут годы. Впрочем, я должен признать, что сыновья Белорозы смогли бы поднять больше сторонников, чем любой другой вождь.
– И сын Вандока? – презрительно бросил Верн.
Даже увалень-грузчик был не так глуп, как казалось, или это его умный брат как следует наставлял его. Он коснулся самой сути проблемы.
Пами пригубил вино. Нет, это невозможно. Сбрей старшему брату бороду, выкрась ему волосы черным, и все равно в нем безошибочно узнают варвара.
Что тогда с младшим? Он был неглуп и достаточно молод, чтобы учиться, хотя список вещей, которые необходимо знать вождю повстанцев, сам по себе может смутить кого угодно: стратегия, тактика, снабжение, финансы, экономика, риторика, политика… Скорее всего паренек даже не знал пока таких слов. Он и говорил-то на родном языке не очень хорошо.
Сколько времени потребуется? Дуссу нет еще четырнадцати. Десяти лет, возможно, и хватит – но Пами уже пятьдесят. Он может и не дожить.
– Я спросил моего бога, что я могу сделать, – печально произнес он. – Баргар велел мне выслушать Дусса и верить ему. Я поверил тебе, сынок! Я продолжаю верить тебе, и я чту своего бога. Но чаяния моего народа его мало интересуют. Он бог моей семьи и никого больше. Он может просто пытаться облегчить мою скорбь, дав мне надежду, и я вижу, что не могу поверить в нее. Это безнадежно. Как бы я ни желал вышвырнуть варваров с родной земли и восстановить свободу и демократию, мой ответ – нет.
Два молодых лица смотрели на него со страхом и разочарованием.
– Вы оба можете остаться здесь, у меня на службе. Я обещаю, что жизнь ваша будет гораздо приятнее, чем была до сих пор.
– Но Крав сказал Дуссу…
– При всем моем уважении к Святому Краву, Верноместь, да и к моему любимому Баргару тоже, они всего лишь малые божества. Все боги Страны Множества Богов, какой она была когда-то, не выстоят против Хола.
Мужчина с удивленным видом посмотрел на брата.
Мальчишка торжествующе ухмылялся.
– Ты забыл пророчество, паша!
Сердце Пами подпрыгнуло у него в груди.
– Чье пророчество?
– Самого Хола! – вскричал Дусс. – Когда он приказывал Ханнаилу вторгнуться в Междуморье, кто как не он обещал, что потомки Ханнаила будут править вечно? Ну вот! Как ты думаешь, почему наша мать позволила Вандоку изнасиловать ее?
На пару минут этот неслыханный вопрос лишил Пами речи.
– Это Крав тебе сказал? – спросил он наконец.
– Нет, – признался Дусс. – Я сам додумался. Но это же очевидно, разве нет?
12. Интерлюдия
Еще одно дерево треснуло в лесу. Огонь в камине продолжал гудеть, но сквозь щели ставней блестел лед, и по спине моей пробежал зловещий холодок. Будь я суеверен, я принял бы это за знамение.
– Все остальное – уже история, – сказал солдат. – Разумеется, ему потребовалось шесть лет. Но результат хорошо известен всем.
Купец заснул, откинув голову на спинку кресла и оглашая помещение малопочтенным храпом. Актриса держалась увереннее; она созерцала меня с заметной неприязнью, которой, клянусь, я не заслужил.
Я неуверенно оглядел собравшихся. Продолжалось ли еще наше состязание? Способен ли даже я превзойти этот рассказ?
– Боюсь, что не всем, капитан. Точность вашего повествования потрясает. Молю вас, поведайте нам, что произошло в те шесть лет?
– Увы, это неизвестно точно. Эти страницы утеряны или лежали где-то в другом месте. Во всяком случае, я их не нашел.
– Действительно, жаль.
Старый солдат каким-то образом сумел оживить у меня перед глазами своего предка. Он сделал Долгопамять Баргарского очень похожим на капитана Тигра. Более того, я подозревал, что капитан Тигр тоже нашел возможность преуспеть на старости лет. Мне казалось даже, я знал, что это за возможность, но к этому рассказу мы не были еще готовы.
Фриц потянулся, сонно улыбаясь, как лев перед тем, как выйти на охоту.
Старуха подавила зевок и поправила муфту.
– Я полагаю, майстеру Омару надо дать возможность отыграться. Можешь ты управиться поскорее, рассказчик?
Я мог попытаться затянуть рассказ до наступления весны.
– Конечно, сударыня. Майне либе дамен унд геррен, вот вам «Рассказ о вернувшемся домой голубке».
