Она взяла на руки Бориса, чей плач перешел во всхлипывание.
– Бэлы! – В злобном оскале показались все зубы царя. – Они взяли на абордаж его корабль в устье Звона. Увели Дмитрия, корабль посадили на мель. Половина команды убита или утоплена. Измена! – бормотал он. – Предательство! Кто знал, когда он должен вернуться? Отвечай, главный боярин!
– Гм… Возможно, многие, государь, – ответил Скуратов.
А если секрет был разглашен, значит, это произошло в Шивиале. Или в Гевиле. Да, вероятно, в Гевиле. Если бэлы…
– Но почему князь? Там были и другие, за кого можно было бы потребовать выкуп. А сокровища, которые можно было украсть? А рабы, которых можно продать? – Глаза царя беспокойно смотрели то на одного, то на другого и все сильнее блестели, даже ярче, чем желтый драгоценный камень на рукояти меча. – Объясните мне, как бэлы смогли похитить человека, у которого есть Клинок?
Упоминание о Клинке испугало и насторожило Софью.
– У Дмитрия был Клинок, государь?
Это звучало неправдоподобно, но она не посмела высказать сомнение вслух. Заговорил Стенька:
– Я чую измену, государь. – Заявить такое было самым верным способом привлечь внимание царя.
– Да? Продолжай.
– Очевидно, князь Дмитрий заодно с бэлами. А иначе его Клинок защитил бы его. Он сам подстроил свое похищение.
– Но зачем? – нетерпеливо спросил Игорь.
– Чтобы сбежать из-под наблюдения тех, кто действительно предан вам, государь.
Конечно же, он имел в виду своих стрельцов-шпионов. Софья хорошо знала, что устраивать заговор не в духе Дмитрия. На это он неспособен. Но возражать царю было бесполезно, когда он начинал искать изменников.
– А что он делает теперь? – требовал царь ответа, брызжа слюной, как голодная собака.
И снова у Стеньки ответ был наготове. И когда он толь – ко успел насочинять весь этот бред?
– А разве он не наследник вашего величества, второй после царевича? Я подозреваю, что ваш племянник находился под дурным влиянием за границей. Очень похоже на то, что он поднимал армию на мятеж. Его войско сейчас наверняка сходит на берег в Трейдене.
Санин фыркнул. Все, что нравилось воеводе, он воспринимал с усмешкой и презрением. И наоборот. Их вражда была основана на традиционном соперничестве между регулярной армией и ополченцами, но было в этой вражде и много личного. Стрельцы были моложе и красивее, как он сам, Санин, считал. Софья не обращала никакого внимания на это соперничество за благосклонность царя.
– Или гонца с вестью о выкупе задержала какая-нибудь девица в трактире. Нет никаких доказательств этой лжи.
– А при чем тут Клинки? – грозно спросил царь. Санин пожал плечами:
– Клинок обратит любую ситуацию в благоприятную. Живой пленник стоит больше, чем мертвый. Его Клинок будет полезнее в качестве пленного.
– Клинки! – бормотал царь, касаясь рукояти меча. Клинки для него были наваждением. – Он вернется. Так говорит колдун. Слышишь меня, жена? Колдуны говорят, что это именно тот меч, который убил Федора, а Клинок, вонзивший его, непременно вернется за ним.
Софья слышала эту чепуху сотню раз.
– Тогда, государь, вы должны быть очень осторожны. Клинки опасны.
Но такие привлекательные! По ночам в темноте и одиночестве она думала о том, что отдала бы все, лишь бы еще раз обнять Бо, снова почувствовать вкус его поцелуев, показать ему сына. Она знала, что он уцелел в той резне, так как Таша написала, что он и еще один Клинок сопровождали ее в Шивиаль. Другой был наверняка Оук, потому что меч Аркелла нашли потом в Мезерске. Несмотря на безумные мечтания Игоря, ни один Клинок никогда не вернется в Скиррию. Они никогда не воссоединятся.
Стенька недовольно посопел и продолжал:
– Его величество забывает, что похищение произошло две недели назад. И как бы ни была прекрасна девица из трактира, почему мы до сих пор не имеем сообщений от воеводы из Трейдена?
– Да! Почему?
– Потому что Трейден тоже захвачен, государь. Предатели сдали ваш город врагам.
Такое заявление ничего не значило бы, скажи это кто-нибудь другой, но в устах Стеньки звучало как обещание кошмара. В своем стремлении отомстить за смерть Федора Игорь уже полностью разрушил Моркуту, Звоноград и дюжину близлежащих деревень. Никто, включая кошек и собак, не выжил, причем многие жертвы умирали страшной мучительной смертью. И в этой кампании отмщения Стенька заслужил царское расположение, вытворяя дьявольски жестокие зверства. А теперь его лицо озарилось в предвкушении очередной мясорубки в Трейдене.
Санин думал, очевидно, то же самое, что и Софья. На его лице отразилось отвращение.
– Государь, но если у вас есть сомнения насчет происходящего, – пошлите меня и моих людей расследовать все это.
– Чтобы кому помочь? – триумфально спросил Стенька. – Звезды предупреждают, что защитники станут врагами! На чьей стороне ты собираешься выступать?
Санин побледнел.
