Кинске уже наверняка знали о высадке бэлов. Для всех началась смертельная гонка между голодом и скиррианской армией.
– Дам монетку, чтобы узнать твои мысли, – бодро сказал Бо.
Подперев кулаком подбородок, Суизин мрачно смотрел на костер, совершенно игнорируя и так немногословный разговор ни о чем, который лениво вели сидящие вокруг.
– Я вспоминал хроники Айронхолла. Например, такую: «Суизин, 402». Что вообще произошло с этим большим олухом?
– Ну, это легко. Он бродил по дремучим лесам, и его съели дикие гуси.
– А разве это было не так? – спросил кто-то из бэлов.
– Я бы не назвал его большим, скорее тощим.
– Ноги да шея.
– И кулаки, – совсем негромко сказал Суизин.
Он чувствовал себя большим, взрослым в Айронхолле, но здесь – нет.
Ночь была слишком холодной, чтобы уснуть. Когда луна начинает таять, значит, скоро рассвет, а с ним, возможно, пойдет снег, если не стихнет ветер. Зигфрид, Дмитрий и еще несколько человек посапывали во сне, но большинство уже собрались у костров, прижались друг к другу, чтобы хоть немного согреться. Аркелл, Бо и Суизин сидели вместе с шестью пиратами, не отличавшимися мягким характером.
Лес был полон звуков. Порывы холодного ветра были слышны издалека. Все громче делался треск ломающихся сучьев, а гигантские ели раскачивались и скрипели под напором ледяного ветра. Верхушки деревьев смыкались так, что, казалось, закрывали все небо. А вниз сыпался целый дождь из хвоинок и шишек. Искры из костров закручивались вихрем. Все подбирались поближе к огню и прижимались теснее друг к другу, пока вьюга не стихала. Но тут же приходила еще одна с севера.
– Нет, не гуси его сожрали, – прогремел Эрвин, который выделялся тем, что череп его был как-то скошен на одну сторону. – Его съели бэлы.
– Цыц! – тут же среагировал Плегмунд. – У нас еще есть еда, так что некоторые из нас смогут вернуться на корабль.
Как второй человек в команде, боцман должен всегда поддерживать своего капитана. Суизин беспокойно посмотрел на Бо, но даже его постоянная улыбка не могла сейчас улучшить положение.
– Кто нам нужен меньше всего? – спросил Вулфстайн. – Человек-компас?
– Он нам понадобится в море. – Малявка, который нас подбил на это дело. – Но я ем очень мало, а ты и Эрвин жрете, как свиньи, – парировал Бо.
– Он нам не нужен, – подтвердил Плегмунд. – Пусть ест свои проклятые зеркала. Кто же еще? А может, толстый князь? Он совсем бесполезен. Или тощий?
– Как это бесполезен толстый князь? – переспросил Эрвин. – За этого скиррианца мы можем получить выкуп.
– Это бунт! – вдруг раздался голос Зигфрида. – Убери меч!
– Парни? – Эрвин оглянулся в поисках поддержки. Плегмунд вздохнул и сказал ему:
– Стоило подождать до завтрашнего утра. Еще один день могли бы и потерпеть.
– Убери меч! – твердо повторил Зигфрид. – Или умри на месте!
У Суизина даже желудок подвело, когда он осознал, что все происходит на полном серьезе. Краткий миг зловещей тишины наступил в лесу. Стало так тихо, что было слышно, как потрескивает огонь. Сидевшие рядом с Эрвином на всякий случай отодвинулись подальше. А вдруг кровь все-таки взыграет?
Не вставая, Эрвин протянул обе руки к грозно надвигавшемуся Зигфриду:
– Просто шутка, господин! Надо же как-то занимать время. Это из-за моей старой контузии. Вот и все.
– Могу я бросить вызов первым? – спокойно спросил Бо. – Он назвал меня малявкой.
Некоторые бэлы сердито забурчали, но Зигфрид рассмеялся.
– Хорошо. Ты избавишь меня от хлопот.
Эрвин проворчал что-то и вскочил на ноги. В руках у него был топор. Он прекрасно знал, что у него нет шансов против Клинка. И хотя начал свару Вулфстайн, на вызов нельзя было не ответить. Бо продолжал сидеть на своем месте, скрестив ноги.
– Сегодня вечером. Если не будем в Царицыне к закату, деремся на топорах. А если будем, ты просишь у меня прощения.
– А если драться сейчас?
– Тогда я выпущу твои кишки.
Пока Эрвин боролся с желанием как-нибудь выйти из щекотливого положения, Плегмунд сказал:
– Ты не будешь чувствовать голод, если лишишься кишок.
Все засмеялись.
– Значит, на закате, на топорах? До смерти?
– Решено, – согласился Бо. – Давай поднимать лагерь, Зиг.
Еще до рассвета все были в пути. Они пробирались по еще более дремучему лесу. Там было полно
