3
Вассайл узнал о проблеме, валяясь в кровати в ожидании бритья. Перси выставлял приспособления для утреннего туалета хозяина. Динвидди повторял лорду имена титулованных дворян, которых тот должен был принять сегодня вечером. Клинки считали, что ему безопаснее оставаться в своих палатах. Как только Хагфилд принес горячие полотенца, Бо выпрямился, нахмурившись:
– Мой господин…
– Ну? – прорычал Вассайл.
– Оук пропал, мой господин. Он не вернулся до комендантского часа.
– Слишком долго задержался в каком-нибудь притоне? Бо пожал плечами, но в глазах застыла тревога.
– Возможно. Даже если это лучший Клинок. Если все так, он сам назовет свое наказание. А я наложу лишь четверть того, что он предложит. На него это не похоже.
Вассайл откинул простыни и пробурчал:
– Подай мне рубашку. Не эту. – Подопечный вел себя так, будто не удивился. Он словно ожидал чего-то подобного. – Думаешь, он столкнулся с нечестной игрой?
– Боюсь, что да. Ясно, что царь мечтает о собственных Клинках. Взять Оука живым невозможно – людям с дубинками и сетями.
Тогда маньяк попытается вызнать секрет Клинков под пытками.
– Прием?.. – Динвидди в панике переводил взгляд с одного на другого.
– Приема не будет, – проворчал Вассайл, прежде чем Клинок ответил.
– Мой господин, не слишком ли это? Всему может быть невинное объяснение?
– Даже если так, советник, – твердо сказал Бо, – его светлость покажет, что он относится к делу серьезно. Если будут расспрашивать, ничего не говорите.
Динвидди простонал:
– Дипломатическое недомогание?
– Дипломатический понос! – рыкнул Вассайл. – Принеси извинения царю, и пусть Кимберли подаст ужин.
Советник убежал, оставив его с Клинками. Вассайл чувствовал, что попал в ловушку – во дворце, в крепости, осажденной дикарями. Последнее донесение было отправлено с Хаклютом две недели назад. Ни один корабль не вернется раньше, чем через полгода. Ярость мешала дышать.
– Понимаю, – сказал он, – верность – двусторонняя монета. Я всегда оставался со своими людьми. Не изменю и сейчас.
Улыбка Бомона не была радостной.
– Ваши принципы делают вам честь, мой господин. Боюсь, вам будет безопаснее без Клинков поблизости.
– Вы в опасности, не я. Аркелл выглядел мрачнее тучи.
– Нет, мой господин. Приведя в Скиррию Клинков, вы подверглись не меньшей опасности. Если Игорь запрет вас в камере пыток, вы сможете заставить нас сделать что угодно.
– Добровольно я не сдамся! – пролаял Вассайл. Клинки промолчали.
4
К утру весь двор знал, что царь покинул город. Это было нормально для него. Если его что-то огорчало, он уезжал в Царицын – выместить ярость на невинных жертвах. Время для этого Игорь выбрал неподходящее – вечерний снегопад превратился в завывающий буран. Софью забавляла мысль о том, как царь со стрельцами прячется в какой-нибудь убогой хибарке. Но она все еще не знала, что заставило его уехать.
Софья получила бессвязное послание от царского астролога Унковского, Там говорилось, что пятнадцатый день Десятой луны – чрезвычайно благоприятная дата для свадьбы. Обычно старый мерзавец, страхуясь, называл близкую дату, а потом, в случае необходимости, откладывал ее.
Игоря не было, и Софья приказала казначею подготовить соглашение, предупредив Ташу и Вассайла. Никто не осмелился указать царице, что подобное не в ее власти. Если Игорь разъярится, она объяснит, что очень хотела ускорить свадьбу сестры. По традиции царица в ожидании ребенка никогда не появляется на публике. Этот довод должен успокоить даже царя.
Вассайл появился в полдень для обсуждения подготовительных мероприятий. Хитрый, старик шутил, но он умел притворяться в отличие от Аркелла, который выглядел действительно довольным. Оук отсутствовал, а на Бо она не смотрела. Если когда-нибудь на публике Софья поймает его взгляд, она покраснеет с головы до пят.
Даже когда они были одни, царица не видела своего любовника, потому что Бо всегда гасил свечи. Клинки никогда не рисковали без необходимости, как он объяснял, ложась в постель жены самодержца.
Сегодня вечером будет по-другому. После двух долгих дней друг без друга любовь должна быть слаще, чем обычно. И Игорь не помешает, хотя он никогда и не делал этого. Кроме того, сегодня из-за бурана в камине горит огонь. Она увидит своего возлюбленного.
Бомон пришел рано. Они обнимались, целовались, ласкали друг друга, бормотали нежные слова. Она попыталась раздеть его.
– Люби меня здесь, – прошептала Софья, – у камина.
– Нет. Ты слишком любишь жару, моя маленькая скиррианская медведица, а я – холод. В постель!